42 
Бегство не удалось. Дубовая дверь захлопнулась прямо перед носом разведчика, а тяжелые, стальные запоры сами по себе пришли в движение.
– Не надо спешить, – невозмутимо посоветовал Вебалс, с улыбкой на лице наблюдая за отчаянными попытками торопыги-собеседника пробить прочную дверь обломком скамьи. – Ты же не наивная девочка, ты же знаешь ход мыслей своего руководства. Дедуля ни за что не поверит сказке, рассказанной неизвестно кем: то ли сумасшедшим, то ли колдуном, то ли обычным прохиндеем. Он потребует факты, факты и доказательства, которых у тебя нет. К тому же ты сам сказал: «…Небесные Братья объявили „карантин“…», значит, они наверняка пресекут любые попытки связаться с внешним миром.
– Да что же мне делать-то?! – громко выкрикнул впавший в отчаяние Лачек, не видя выхода из глупой, абсурдной ситуации.
– Успокоиться, а затем вместе со мной положить конец войне на Шатуре, – произнес Вебалс, гипнотизируя Палиона спокойным, уверенным взглядом. – Я помогу тебе добыть доказательства и научу, как покончить со сбежавшими в твой мир Озетами. Понадобится время, но оно у нас есть. Твой мир огромен, пока он выдержит пакости троих негодяев, а вот наша планета может вскоре совсем обезлюдеть. Ну как, мы заключаем союз?
Палион недолго подумал, похмурил-похмурил лоб, а затем все же кивнул, поверив единственной предоставленной ему гарантии, честному слову Вебалса из рода Озетов.
Часть II
НЕДЕЛЬКА В ДУКАБЕСЕ
Глава 5
ВОЛЯ НЕБЕС
Отряд вернулся из Лютена только на рассвете, и то не весь. Наблюдатель со смотровой башни прокричал, что не хватает примерно двадцати всадников. По толпе слуг, скопившихся на маленьком пятачке между воротами лагеря и шатрами, волной пронеслось испуганное бормотание. Кое-кто из рабов не выдержал напряженного ожидания и попытался подойти ближе, но солдаты-послушники отогнали полезший под ноги сброд ударами сапог и копейных древков, плетей, к сожалению, у них под рукой не нашлось. Тихое перешептывание разумных денщиков и стоны их суетливых коллег, уже получивших утреннюю порцию пинков да тумаков, слились в невообразимый дуэт роя растревоженных ос и жалобного блеяния не покормленного овечьего стада.
Солдаты и рыцари на стенах деревянного частокола были крайне недовольны поведением простолюдинов, но не торопились спускаться вниз и устраивать взбучку забывшим свое место слугам. В данный момент их больше волновало другое: произошла ли ночью кровавая стычка с нежитью и отдавать ли приказ срочно запрягать лошадей. Лишь когда конный отряд приблизился на расстояние в двести метров большинство членов Небесного Ордена вздохнули с облегчением. Раненых воинов и лошадей с пустыми седлами не было видно, значит, отряд не понес потери, а часть их боевых товарищей просто отправилась выполнять приказ Наставника.
И вот наступил момент, когда издергавшиеся слуги наконец-то смогли продемонстрировать уставшим господам свою почти святую любовь, собачью преданность и недюжинное рвение. Ворота походного лагеря открылись, и обрадованные рабы, рискуя своими никчемными жизнями, бросились под конские копыта, чтобы помочь господам как можно быстрее и удобнее спуститься с высоких седел.
Командир экспедиционного отряда, сам Великий Наставник Жанор Мерун, был явно не в духе. Он отпихнул вцепившегося в стремена слугу ногой, и пока тот падал на землю, успел дважды пройтись по его глуповато лыбящейся физиономии плетью. Затем, спустившись с лошади без посторонней помощи, Наставник все-таки сжалился над скулящим под ногами ротозеем и не стал добивать его кованым каблуком сапога.
– Лови! – Краткая команда заставила побитого бедолагу позабыть о боли.
Ерзающее в луже тело быстро напряглось, ловко извернулось и обеими руками поймало сброшенный господином шлем. Если раб был бы менее расторопным, и хозяйский щлем шлепнулся бы в грязь, то на частоколе появился бы еще один висельник, еще один к тем двадцати, что уже отпугивали случайных путников и заклятых врагов от лагеря братства. Рыцари Небесного Ордена любили и баловали своих нерадивых слуг: за провинности всего лишь пороли, за проступки вешали, но никогда не пытали и не прибегали к мучительным способам казни.
Стальные перчатки последовали за шлемом, затем настала очередь бело-голубого яке, перед выездом чистого, а теперь перепачканного дорожной пылью и черными пятнами въевшейся в ткань гари. Холоп поймал пропахшие потом доспехи и, бережно держа их, замер в ожидании следующего хозяйского броска, которого так и не последовало.
42 
