55 
— Я вам уже объяснила. Она в индейке.
— Ладно, но послушайте. Полицейские, может, и не сообразили заглянуть в индейку. Но рано или поздно кто-то на эту статуэтку наткнется. Может, как раз сейчас индейку и разрезают.
— Ну и что? Обнаружат, что статуэтка там. И что из того?
— Обнаружат — и доложат о грандиозной находке. А потом этот коп нас вспомнит. Вспомнит, что мы стояли именно там, вплотную к этой индейке.
Линди как будто почти стряхнула с себя сон:
— Да-да. Понимаю, о чем вы.
— Пока этот трофей остается в индейке, нас могут обвинить в преступлении.
— В преступлении? Что еще за преступление?
— Неважно, как вы это назовете. Нам нужно вернуться и вытащить статуэтку из индейки. Неважно, куда мы после этого ее денем. Но там, где она находится сейчас, быть ее не должно.
— Дорогуша, вы вправду уверены, что нам это необходимо сделать? Я сейчас такая разбитая.
— Необходимо, Линди. Если оставить все так, как оно есть, беды нам не миновать. И представьте только, как эту историю раздуют в прессе.
До Линди эта мысль дошла, она слегка распрямилась и подняла на меня глаза:
— Хорошо. Давайте туда вернемся.
На этот раз по коридорам разносились голоса, слышалось гудение пылесоса, но мы вернулись в танцевальный зал, ни с кем не столкнувшись. Теперь тут было гораздо светлее, и Линди указала на вывешенную возле двойной двери надпись буквами из пластика: «Ассоциация чистильщиков бассейнов. Торжественный обед».
— Немудрено, что мы не смогли отыскать офис, где лежат все награды, — заметила Линди. — Это другой танцевальный зал.
— Неважно. То, что нам нужно, здесь.
Мы пересекли танцевальный зал и на цыпочках вошли в подсобку. Как и раньше, тут горел тусклый свет, однако прибавился и естественный, проникавший через вентиляционные окошки. Никого не было видно, но, бросив взгляд на длинные буфетные стойки, я понял, что мы влипли.
— Похоже, тут кто-то побывал, — сказал я.
— Ага. — Линди направилась по проходу, осматриваясь по сторонам. — Да, похоже на то.
Все, что мы видели, — хлебницы, подносы, коробки с печеньем, плоские блюда с крышками в форме купола — куда-то исчезло. Вместо них, расставленные на равных промежутках, высились аккуратные стопки тарелок с салфетками.
— Так, всю еду отсюда унесли, — сказал я. — Вопрос в том — куда?
Линди прошла вперед еще немного, потом обернулась ко мне:
— Помните, Стив, когда мы здесь стояли — еще до того, как вошли охранники? У нас с вами завязалась дискуссия.
— Да, помню. Но к чему снова об этом? Знаю, я слегка зарвался.
— Ладно, проехали. Но куда же подевалась индейка? — Она снова огляделась вокруг. — Знаете что, Стив? В детстве мне ужасно хотелось стать балериной или певицей. Я старалась изо всех сил — господи, как я старалась! — но надо мной только посмеивались, и я думала: как жесток этот мир. А когда подросла, то поняла, что это совсем не так. То есть, если бы даже вы были, подобно мне, лишены благословения свыше, для вас все равно оставался шанс: вы все равно сумели бы найти место под солнцем, вам не нужно было бы ограничиваться только стремлением быть на виду. Это было бы не так-то легко. Вам пришлось бы попотеть и отмахнуться от сплетен. Но все равно шанс бы у вас оставался.
— Что ж, вам как будто все это удалось.
— Мир удивительно устроен. Знаете, я думаю, что это было очень дальновидное решение. Со стороны вашей жены, я хочу сказать. Посоветовать вам сделать пластическую операцию.
— Давайте оставим мою жену в покое. Послушайте, Линди, а куда, по-вашему, ведет этот ход?
В дальнем углу помещения, где заканчивался ряд буфетных стоек, виднелись три ступеньки, ведущие к зеленой двери.
— Почему бы не проверить? — спросила Линди.
Мы с той же осторожностью отворили и эту дверь,
и я на какое-то время совершенно потерял ориентировку. Темно было — хоть глаз выколи, и всякий раз, пробуя повернуться, я упирался лбом не то в плотную ткань занавеса, не то в брезент. Линди, державшая фонарик, копошилась где-то впереди вроде бы с большим успехом. Споткнувшись, я вывалился в какое-то темное пространство. Линди меня там ждала, посвечивая фонариком мне под ноги.
— А я это заметила, — проговорила она шепотом. — Вы не любите о ней говорить. О вашей жене то есть.
— Это не совсем так, — ответил я тоже шепотом. — А где мы?
— И она ни разу вас не навестила.
55 
