очень нудно 
29 
– Мама, у тебя это просто навязчивая идея – кому сколько лет. Возраст – это пустяки, важен только жизненный опыт. Можно дотянуть до сотни и ничего не иметь за душой.
– Наверное. – Я засмеялась и посмотрела на окна. Опять начало моросить.
– Я рассказывала ей о тебе, – говорила Ники. – О тебе, о папе – о том, как вы уехали из Японии. На нее это сильно подействовало. Она понимает, каково вам пришлось – совсем не так легко, как может показаться.
Я, не отрывая взгляда от окон, перебила Ники:
– Уверена, твоя подруга напишет чудесные стихи. – Я взяла из корзинки яблоко и на глазах у Ники принялась чистить его ножом.
– Многие женщины, – сказала Ники, – надрываются с детьми и никчемными мужьями и всю жизнь несчастны. Но не могут отважиться и хоть что-то предпринять. Так и тянут лямку до конца дней.
– Знаю. И, по-твоему, им нужно бросить своих детей – так, Ники?
– Ты понимаешь, что я хочу сказать. Печально, когда люди попусту растрачивают свои жизни.
Я промолчала, хотя дочь выдержала паузу, словно ожидала, что я заговорю.
– То, что ты сделала, мама, было очень и очень нелегко. Ты должна гордиться тем, как поступила со своей жизнью.
Я не спеша дочистила яблоко, потом вытерла пальцы о салфетку.
– Все мои подруги тоже так считают, – сказала Ники. – Во всяком случае, те, кому я о тебе рассказывала.
– Весьма польщена. Пожалуйста, передай своим изумительным подругам мою благодарность.
– Я просто им рассказала, вот и все.
– Что ж, ты достаточно высказалась.
Вероятно, тем утром я была резковата с Ники без особой на то необходимости, но не слишком ли было с ее стороны самонадеянным полагать, будто я нуждаюсь в том, чтобы меня успокаивали и поддерживали в этих вопросах. Кроме того, она плохо представляла себе, что в действительности произошло в те последние дни в Нагасаки. Можно предположить, что из рассказов отца она составила себе некую картину. Такая картина, конечно же, не лишена была изъянов и неточностей. На самом деле, несмотря на свои впечатляющие статьи о Японии, мой муж никогда не понимал характера нашей культуры, а еще меньше людей – вроде Дзиро. Не стану утверждать, что вспоминаю Дзиро с любовью, однако он вовсе не был таким тупицей, каким считал его мой муж. Дзиро прилежно трудился, соблюдая свои обязанности перед семьей, – того же он ожидал и от меня; говоря его словами, он был исполнен чувства долга. На протяжении семи лет, что он провел с дочкой, он был, несомненно, хорошим отцом для нее. В чем бы я ни убеждала себя в те последние дни, я никогда не пыталась делать вид, будто Кэйко не будет о нем скучать.
Но теперь все это далеко в прошлом, и у меня нет никакого желания об этом думать. Мои мотивы для отъезда из Японии вполне оправданны, и я знаю, что всегда принимала интересы Кэйко близко к сердцу. Незачем заново перебирать былое в памяти.
Подрезая растения в горшочках на подоконнике, я вдруг заметила, что Ники как-то примолкла. Я обернулась к ней: она стояла перед камином, глядя мимо меня через окно на сад. Я попыталась проследить за ее взглядом: оконное стекло было затуманено, но сад различался отчетливо. Ники смотрела на живую изгородь – туда, где ветер и дождь обрушили подпорки, которые поддерживали помидорную рассаду.
– Томатов нынче, наверное, не будет, – заметила я. – Что-то я за ними недосмотрела.
Глядя на сад, я услышала за спиной стук выдвигаемого ящика письменного стола: это Ники возобновила поиски. После завтрака она решила прочитать все газетные статьи своего отца и провела чуть ли не полдня за осмотром всех ящиков и книжных полок в доме.
Я продолжала заниматься своими растениями: они загромождали весь подоконник. За спиной у меня Ники все еще рылась в ящиках. Потом затихла – и, когда я к ней обернулась, она снова смотрела мимо меня, в сад.
– Я, пожалуй, пойду покормлю золотую рыбку, – проговорила она.
– Золотую рыбку?
Не ответив, Ники вышла из комнаты, и через минуту я увидела, как она быстрыми шагами пересекает лужайку. Я протерла запотевшее стекло и стала за ней наблюдать. Ники прошла в дальний угол сада, к пруду с рыбками посреди декоративной горки с камнями. Она насыпала корм и стала глядеть в воду. Я видела ее в профиль: она казалась совсем тоненькой – и, несмотря на модный наряд, выглядела совершенной девочкой. Ветер шевелил ей волосы – и я спохватилась, почему она не надела куртку.
29 
