128 
– Что??? Да он заграбастал себе все, что у нас было! Правда, оставалось не так уж много… – отчаянно закричала она Чарльзу, потом в полном отчаянии запрокинула голову.
– Грейс, возьми себя в руки – нельзя сходить с ума из-за каждой подлой лживой фразы! Ты должна понять: им не нужна правда! Да с какой стати?
…Где Дэвид Гласе? Молли больше нет. Почему никто не скажет о ней доброго слова? Почему никто ее не любит? Ну почему? Почему умерла Молли, почему исчез Дэвид? Куда он запропастился?!
– Я не могу больше! – Грейс была близка к истерике. Спастись было невозможно, и это казалось невыносимым. Они затравили ее, словно дикого зверя, и ей не будет пощады.
– Тебе придется это выдержать, – спокойно ответил Чарльз. – Учти, это еще долго продлится. – Он прекрасно понимал, что история эта чересчур шумная и сенсационная, чтобы волнение скоро утихло.
– Но почему, почему я должна это терпеть! – в слезах спрашивала она.
– Потому что публика любит мясцо с душком. И с аппетитом его поглощает. Когда я был еще женат на Мишель, бульварные газетенки постоянно писали о нас – репортеры лгали, стряпали чудовищные сплетни. Они находили все новые и новые способы помучить ее. Тебе придется смириться. Такова, к сожалению, жизнь…
– Не могу. Она была кинозвездой, нуждалась во внимании к своей персоне. Может быть, ей это все было на руку.
– Иными словами, ты хочешь сказать, что поскольку я политик, то и мне это выгодно?
Они около часа просидели внизу. Чарльз терпеливо утешал Грейс, а потом она поднялась наверх и попыталась поговорить с Абигайль. Но та и слышать ни о чем не желала. В комнате у нее был телевизор, и она была в курсе последних новостей.
– Как ты могла? Как могла ты делать такие жуткие вещи! – рыдала Абигайль.
Грейс в ужасе смотрела на дочь.
– Это ложь, – сквозь слезы сказала она. – Да, я была несчастна, была одинока, была напугана… я боялась отца до судорог… он колотил меня… он насиловал меня четыре года подряд! И я ничего не могла поделать. Я даже не собиралась тогда его убивать. Просто так вышло. Я была словно раненый зверь. Мне нужно было любой ценой спастись… У меня не было выбора, Эбби. – Она всхлипывала, а Эбби в ужасе смотрела на мать. Девочка тоже навзрыд плакала. – Но почти все, что наговорили обо мне, – наглая ложь! -
Грейс преисполнилась жгучей ненависти к этим ловцам сенсаций за боль, причиненную дочери. – Все это гад-, кие выдумки. Я даже никого из этих людей не знаю, кроме разве что компаньона моего отца, но он беззастенчиво лжет. Он унаследовал все, что осталось от денег и имущества отца. Я получила лишь жалкие крохи, да и те отдала на благотворительность. Всю жизнь я как могла старалась помочь таким же несчастным, как я сама, – помочь выжить, выстоять… Я никогда не забывала того, что пережила. И… о Господи, Эбби, – она обвила руками шею дочери, – я так люблю тебя, девочка… и не хочу, чтобы ты так страдала из-за меня. У меня сердце разрывается, когда я вижу, как тебе плохо. Эбби, у меня было страшное детство. Ни одна душа не была по-настоящему добра ко мне, пока я не встретила твоего отца. Только тогда я поняла, какой может быть жизнь. Он подарил мне свою любовь и всех вас. Он – один из тех немногих, кто отнесся ко мне с участием… Эбби… – Она отчаянно рыдала, а дочь прижималась к ней всем телом, тоже содрогаясь от слез. – Прости меня… прости… я так люблю тебя… пожалуйста, прости меня!
– Это ты прости меня, мамочка… я вела себя отвратительно, мерзко… прости, мамочка.
– Все хорошо, хорошо… я люблю тебя.
Чарльз исподтишка наблюдал за ними, стоя в дверях спальни, и слезы катились у него по щекам. Потом он на цыпочках спустился вниз и снова принялся звонить адвокату. Но когда вечером один из них явился, он ничего утешительного сообщить им не смог. Знаменитости вроде политиков или кинозвезд лишены права на то, чтобы их частная жизнь охранялась от посягательств прессы. Каждый мог сделать любое заявление в их адрес, не заботясь о доказательствах своей правоты. А если знаменитости хотят восстановить попранную справедливость, то им придется долго доказывать, что их оклеветали, а это зачастую весьма непросто сделать… Им необходимо также убедительно доказать, что клевета повлекла за собой резкое сокращение их доходов или вообще лишила их возможности заработать на жизнь – они должны представить убедительные доказательства того, что клеветник действовал со злым умыслом. А супруги знаменитостей, будь то мужья или жены, в особенности если сами бывают на виду у публики, а в случае с Грейс это было именно так, автоматически лишаются права на конфиденциальность. И теперь Грейс совершенно бесправна.
128 
