Последние отзывы

  25  

— Ты учишься в каком-то техническом колледже? — спросила она Лео, не глядя на него. Он теперь спустился и стоял рядом с ней.

— Да. Хотя я его ненавижу. Я не очень силен в математике. Есть там у нас парень, только что из Кэмбриджа, который занимается с нами. Я не могу держаться на таком уровне. А тебе давалась математика?

— Неплохо. Но, думаю, в школе математика совсем другая.

— Да, конечно. Не могу я справиться со всей этой ерундой. Такой способ мышления выше моего разумения и все время травмирует мой мозг. Он все время твердит, что пунктуально придерживается чего-то, а я понять не могу — чего? Даже не могу объяснить. Думаю, я все брошу и устроюсь на работу.

— Но твой отец огорчится?

— Мой отец? Какого черта? А мне наплевать, что подумает мой отец.

— Почему? Разве ты не любишь его?

— Люблю его? Ты что, не читала Фрейда, детка? Извини, мне не положено так говорить, не так ли? Знаешь, все парни ненавидят своих отцов. В то время как девчонки влюблены в них.

Мюриель засмеялась:

— Я не влюблена в своего. Но, я уверена, твой отец гордится тобой, выплачивает тебе субсидии и все такое.

— Ему нет никакого дела до меня. У него масса денег. Он в действительности писатель, или считает себя писателем, а привратником работает просто для развлечения. Когда ему надоест, он поедет дальше. Это просто эксцентричный человек.

— В самом деле?

— Он притворяется бедным русским эмигрантом, но он вовсе не русский, а немец. Видишь ли, он происходит из банкирской прибалтийской семьи. Живет в Англии всю жизнь. Куча денег.

— Ладно, ладно! А как насчет матери?

— Моя мать — удивительная женщина, ты должна познакомиться с ней. Она англичанка, естественно. Они разошлись много лет назад, и она снова вышла замуж за баронета на севере Англии. Я довольно часто езжу туда. Они ужасно важные особы. Я влюблен в свою мать.

— Действительно? Как интересно.

— Моя мать красавица и страшно экстравагантна. Боюсь, вся наша семья слишком эксцентрична. Знаешь, какая страсть у моего отца?

— Какая?

— Азартные игры. Видишь ли, все русские — игроки.

— Мне показалось, ты сказал, что он не русский.

— Ну, эти прибалтийские немцы во всем подражают русским. Он обожает рулетку. И может себе это позволить, посещая Монте-Карло. Затем наступает приступ раскаяния, он налагает на себя епитимью и поступает на какую-нибудь ужасно незаметную работу. Сейчас он как раз отбывает наказание. Я думаю, он скоро убежит.

— Понятно. Полагаю, он выплачивает тебе щедрое содержание.

— Ни гроша. Все потому, что он ненавидит меня. Он бы хотел, чтобы я был девочкой. Все отцы ненавидят своих сыновей и боятся их. Молодая поросль угрожает старым деревьям и тому подобное. Это известная история.

— Очень плохо. Сколько тебе лет, Лео?

— Двадцать. Можно я буду называть тебя Мюриель?

— Пожалуй, да.

— А можно спросить, сколько тебе лет, Мюриель?

— Да. Мне тридцать четыре.

В следующую минуту Мюриель пришло в голову, что она могла бы сказать сорок четыре и ей бы поверили.

— Наверное, ты ужасно опытная?

— В чем?

— В сексе, конечно. А в чем же еще можно быть опытным.

— О да, у меня огромный опыт.

— Думаю, ты гетеросексуальна. В отличие от большинства современных девушек.

— Я совершенно нормальна.

— Никто не нормален, ни с кем не стоит встречаться, так-то вот. Какие парни тебе нравятся?

— Я предпочитаю мужчин постарше. Я хочу сказать, намного старше меня.

— Жаль. Не то чтобы я собирался предложить свои услуги. Ты назвала бы это наглостью. Так или иначе, у меня есть подружка. Хотя нет, я бросил ее.

— Я не так уж интересуюсь сексом, — сказала Мюриель. — Много занималась им, но от этого устаешь.

Упорство Лео вместе с чрезмерной холодностью заразили ее легкомысленной беззаботностью. Она почти поверила в собственную утомленность опытной женщины средних лет. Она только жалела, что не сказала, будто ей по крайней мере сорок.

— Девушки устают, а мужчины — нет. Мне до смерти хочется производить эксперименты, но я не могу найти никого достаточно изобретательного. В действительности одно и то же повторяется снова, снова и снова. Ты мне не поверишь, как доступны пташки в моем колледже. Достаточно только взглянуть на них, и они опрокидываются на спину.

— Так что тебе уже надоело.

— О нет. Право, нет. Наверное, в моем возрасте биология препятствует скуке. Но все это довольно безрадостно. У них нет ничего в голове, а я думаю, что секс — это и разговор тоже, не правда ли? Я не могу спорить с ними, как с тобой. Они такие вялые. И все настолько поверхностно: нет ни драмы, ни тайны, ни напряжения. Их обманывали прежде и будут обманывать впредь. Они просто проходят через твою постель, как через железнодорожную станцию.

  25