372 
— Я не верю народу, — говорил Сулла вождям Сената, который был теперь крайне малочисленным. — В тот момент, когда я благополучно отправлюсь за пределы Рима, появится новый Сульпиций. Поэтому я намерен принять такое законодательство, которое сделало бы это невозможным.
Сулла вступил в Рим в ноябрьские иды, а потому было довольно поздно для принятия в этом году большой программы новых законов. Согласно lex Caecilia Didia существовало такое условие, что между первым собранием, которому был направлен новый закон, и его ратификацией должно пройти три рыночных дня; поэтому было очевидно, что срок консульства Суллы истечет раньше, чем он достигнет своей цели. Еще более ухудшал положение другой lex Caecilia Didia, запрещавший сводить в одном законе несвязанные вопросы. Перед Суллой, таким образом, открывался единственный легитимный путь завершить свою законодательную программу вовремя, причем этот путь был наиболее рискованным. Он заключался в том, чтобы представить каждый из его новых законов всему народу во время одного собрания и обсудить их все вместе. Это давало возможность римским гражданам понять все намерения Суллы — от первого до последнего. Но именно Цезарь Страбон разрешил дилемму Суллы.
— Никаких затруднений, — сказало это косоглазое сокровище, когда к нему обратились за помощью. — Нужно добавить еще один закон в твой список и опубликовать его первым. А именно, это должен быть закон, согласно которому действие lex Caecilia Didia prima временно приостанавливается, причем только по отношению к твоим законам.
— Народное собрание никогда не утвердит это, — возразил Сулла.
— О, они утвердят, особенно если увидят достаточное количество твоих солдат, — дружелюбно отозвался Цезарь Страбон.
Он был абсолютно прав. Когда Сулла созвал всеобщее собрание, которое включало как патрициев, как и плебеев, то обнаружил, что очень легко быть законодателем. Так, первый из представленных законов, который приостанавливал действие lex Caecilia Didia prima только в отношении законов Суллы и который поэтому назывался первым lex Cornelia, был опубликован и принят в один и тот же день. Теперь в распоряжении Суллы было время до конца ноября.
Один за другим Сулла ввел шесть больших законов. Порядок их представления был отработан крайне тщательно. Это было сделано для того, чтобы народ не мог раскрыть главного замысла вплоть до того момента, пока не станет слишком поздно. Сулла прилагал неутомимые усилия, чтобы избежать малейшего намека на конфронтацию между его армией и жителями Рима, прекрасно понимая, что из-за присутствия солдат народ не доверяет ему.
Поскольку старшего консула совсем не волновала любовь народа — лишь бы повиновались, — Сулла решил, что не повредит распустить по всему городу слухи: мол, если законы Суллы не будут приняты, Рим ожидает грандиозная кровавая бойня. Даже когда его собственная голова подвергалась опасности, Сулла не останавливался ни перед чем. Пока народ ограничивался речами, он имел полную свободу пассивно ненавидеть Суллу. А Сулла позволял ненавидеть себя пассивно. Чего он никогда не допустил бы, так это, разумеется, кровавой бойни. Если бы такое произошло, на его карьере можно было бы ставить крест. Но правильно оценивая вызываемое им чувство страха, Сулла и не предполагал никакой кровавой бойни. И он оказался прав.
Второй lex Cornelia выглядел достаточно невинным. Согласно этому закону, Сенат, состоящий всего из сорока человек, увеличивался на триста новых членов. Такая формулировка избавляла закон от позорного пятна: он как будто вовсе не призывал обратно изгнанных ранее сенаторов. Новые сенаторы должны были утверждаться цензорами в обычном порядке, причем цензорам вовсе не давалось указаний восстанавливать в правах любого сенатора, прежде изгнанного за долги. Фонд, созданный для помощи сенаторам-должникам, работал под руководством Катула Цезаря постоянно. Благодаря его деятельности не осталось никаких препятствий для цензоров восстановить в Сенате изгнанных. Кроме того, следовало восполнить потери, понесенные Сенатом из-за смерти многих его членов. Катулу Цезарю было дано неофициальное поручение оказывать на цензоров постоянное давление. Вследствие этих мер, как был уверен Сулла, Сенат вскоре будет восстановлен. Катул Цезарь был грозным человеком.
На третьем lex Cornelia уже недвусмысленно отпечатался угрожающий кулак Суллы. Сулла аннулировал lex Hortensia, который просуществовал двести лет. Согласно этому новому закону Суллы, ни одно решение не могло быть принято собранием триб, пока не получит одобрения со стороны Сената. Это не только «надевало намордник» на народных трибунов, но и ограничивало действия консулов и преторов. Если Сенат откажется издать senatus consultum, то ни плебейское собрание, ни всенародное собрание не могут принимать данный закон. Кроме того, согласно третьему закону Корнелия, собрание триб не могло вносить изменения в формулировки любого из декретов Сената.
372 
