очень нудно 
415 
Еще не отбыла первая делегация, а из Рима уже прискакала вторая. На этот раз Метелла Пия посетили такие знатные люди, как Катул Цезарь с сыном Катулом и Публий Красс с сыном Луцием.
— Я умоляю тебя, Квинт Цецилий, — заговорил Катул Цезарь, взывая одновременно и к Поросенку, и к его легату Мамерку, — оставь ровно столько войск, сколько необходимо, чтобы сдерживать эзернийцев, а остальных сам веди в Рим! Иначе вскоре незачем будет осаждать Эзернию. Весь Рим просит тебя об этом.
И Метелл Пий согласился. Он оставил Марка Плавтия Сильвания сдерживать самнитов силами пяти перепуганных когорт. Едва только остальные пятнадцать когорт исчезли в направлении Рима, как самниты совершили вылазку. Они разбили жалкие силы Сильвания и разбрелись по всему Самнию. Те самниты, которые не пошли на Рим вместе с Цинной, теперь захватили всю юго-западную Кампанию почти до Капуи; маленький городок Абелла был сожжен. Затем вторая самнитская армия присоединилась к восставшим. Эти италики не стали разговаривать с Цинной. Они направились прямо к Гаю Марию и предложили ему свои услуги.
С Метеллом Пием были Мамерк и Аппий Клавдий Пульхр. Те пятнадцать когорт, которые они привели, пополнили гарнизон Яникула. Теперь его командиром стал Аппий Клавдий. К несчастью, Октавий настоял на том, чтобы сохранить за собой звание главного начальника гарнизона. Аппий Клавдий воспринял это как мощный удар по своему самолюбию. С какой стати он должен делать всю работу, не получая при этом даже частицы славы? Распаляемый этой обидой, Аппий Клавдий начал обдумывать, как бы ему переметнуться на другую сторону.
Сенат направил письмо Публию Сервилию Ватии в Италийскую Галлию, где проходили обучение два вооруженных легиона. Один из них располагался в Аквилее, и им командовал сам Ватия. Другой, поближе, находился в Плаценции вместе с легатом Гаем Кассием. Два этих воинских соединения нужны были для устрашения Италийской Галлии — Ватия опасался недовольства, накапливающегося вместе с неоплаченными военными долгами Рима. Особенно велико было ожесточение в городах, расположенных поблизости Аквилеи. Получив письмо из Рима, Ватия послал Кассия с его легионом из Плаценции на Восток, а сам — как только Кассий уверил его в безопасности такого похода — вместе со своим легионом отправился в Рим.
К несчастью для «истинного» руководства Рима, когда Ватия достиг Аримина, он столкнулся с объявленным вне закона народным трибуном Марком Марием Гратидианом. Цинна послал его с дополнительными когортами на север по Фламиниевой дороге — как раз на тот случай, если правитель Италийской Галлии вздумает отправить Октавиану подкрепление. После того как нечистокровные новобранцы Ватии показали себя в этом столкновении с не лучшей стороны, он вернулся назад, в собственную провинцию, и оставил всякую мысль о помощи Риму. Услышав сильно приукрашенную версию случившегося в Аримине, Гай Кассий был глубоко подавлен и, решив, что для «истинного» руководства Рима все потеряно, покончил с собой.
Октавий, Мерула и остальные из «истинного» руководства Рима видели, что с каждым часом их положение ухудшается. Гай Марий перебрался через Кампанскую дорогу и разместил свои войска как раз к югу от гарнизона на Яникуле, после чего разобиженный Аппий Клавдий вступил с ним в тайные переговоры и позволил проникнуть за внешний частокол крепости. Крепость не перешла в руки Мария только благодаря Помпею Страбону, который отвлек внимание Цинны, начав наступление на Пинцийский холм и вступив в бой с Серторием. В то же самое время Октавий и цензор Публий Красс провели свежие силы добровольцев через Деревянный мост и, ворвавшись в крепость, спасли ее от захвата. Марий был вынужден отступить, поскольку среди его солдат-рабов отсутствовала дисциплина; народный трибун Гай Милоний пытался помочь ему, но был убит. Публий Красс и его сын Луций остались в Яникулской крепости, чтобы присматривать за Аппием Клавдием, который вновь изменил мнение. Он чувствовал теперь, что «истинное» руководство может и победить. А Помпей Страбон, узнав о том, что крепость спасена, вывел легионы из боя с Серторием и вернулся в свой лагерь, разбитый на той стороне Пинцийского холма, где находились Коллинские ворота.
* * *
Честно говоря, все было против Помпея Страбона. Как только они вернулись в лагерь, его сын приказал ему лечь в постель. Лихорадка и дизентерия сразили Помпея еще во время сражения, и, хотя он продолжал командовать, его сыну и легатам было ясно, что Страбон не в состоянии развить свой частичный успех на Марсовом поле. Слишком молодой для того, чтобы пользоваться доверием пиценских войск, сын Помпея решил даже не пытаться принять командование на себя, да еще в разгар кровопролитного сражения.
415 
