21 
И вот я представляю: Лоранс входит в своем костюме Шанель в банк; по обыкновению, решительно шагает к своему клерку и говорит ему: «Как поживаете, мсье Барра? Пожалуйста, мне нужны наличные, я очень тороплюсь». Есть такие места или профессии, вокруг которых неизменно возникает атмосфера цейтнота (в банках, например, в салонах красоты, в гаражах, не говоря уж о супермаркетах, где все делается прямо-таки на бегу). «Конечно, мадам, – отвечает клерк Барра; я видел его однажды: бледный, довольно крупный мужчина в очках, гладко выбритый, с лукаво-двусмысленным выражением лица. – Конечно, мадемуазель Шат… простите… мадам Ферзак… – поправляется он, поддавшись стремительному напору Лоранс, из-за которого чуть было не назвал ее девичьим именем. – Вам какими купюрами?» – «По пятьсот франков».
И Лоранс снимает перчатку, открывает сумочку, достает чековую книжку – «нашу» чековую книжку – и быстренько выводит «три тысячи франков», затем ставит свою подпись каким-то нервным, торопливым росчерком. Уж не знаю отчего, но важные персоны, да и не слишком важные, расписываются на чеках словно раскаленной ручкой, будто сделать то же самое медленно – значит расписаться в собственном ничтожестве или в полной неграмотности. Короче, поставив подпись, Лоранс властным жестом протягивает чек в зарешеченное окно, а там уже клерк просто горит от нетерпения доказать ей свое усердие и расторопность; он бегло просматривает чек (с мадам Ферзак это, конечно, простая формальность). Вдруг что-то застопорилось – он смущенно смотрит на мадам, мадам на него, подняв вопросительно брови: что-то случилось?
– Что случилось? – спрашивает она раздраженным и надменным голосом. – Что такое? У меня нет больше денег на счете? – говорит Лоранс с недоверчивым, даже саркастическим смешком, не допуская, слава богу, ни малейшей возможности подобного.
– Конечно, дело не в этом, мадам, – улыбается кассир. – Просто, знаете ли, это общий счет… и, боюсь, что… без двойной подписи…
– Без чего?
Лоранс все больше раздражается, барабанит пальцами по деревянному бордюру, но кассир горестно разводит руками:
– Мадам, я огорчен, подавлен… но, как вы помните, это особый счет, нужна подпись мсье Ферзака.
– Подпись мсье Ферзака? – изумляется Лоранс. – Вы хотите сказать, подпись моего мужа? На моих чеках? Из-за каких-то трех тысяч франков?
– Мадам, вы же знаете, дело не в сумме, дело в принципе…
– И знать ничего не хочу! Да, не знала я, что мне понадобится подпись мужа, чтобы взять свои же деньги! По-моему, так это полная бессмыслица…
Ну и так далее, и в том же духе.
Не без злорадства я представил себе красную как рак Лоранс в ее ярко-розовом костюме, рыжую шевелюру кассира и спешащего к мадам директора банка, аж посизевшего от смущения, – роскошная скульптурная группа, воплощение ярости и достоинства. Но, расфантазировавшись, я позабыл, вернее, отложил разговор с Лоранс: нужно обязательно ее подбодрить, успокоить ее тревоги и, может быть, уже раненное честолюбие.
Едва мы вошли в квартиру, как Лоранс бросилась к себе:
– Господи, сегодня четверг, четвертое! Сегодня у меня бридж! Извини, пожалуйста!
Она убегала. Я схватил ее за руку, Лоранс повернулась ко мне, страшно бледная, с горящими глазами.
– Дорогая, – сказал я как можно мягче, – ведь ты понимаешь, что я не собираюсь следовать этому договору с банком?
Лоранс посмотрела на меня с изумлением:
– Не представляю, как это тебе удастся сделать.
Я отпустил ее, она смерила меня холодным взглядом и ушла к себе в комнату, оставив дверь чуть приоткрытой. Так и пришлось с ней говорить вслепую:
– Ты плохо меня знаешь. Вернее, не знаешь, как я переменился. Богатство преображает людей!
– Мне это просто смешно! – Голос ее звучал отчужденно. – Я тебе сразу растолковала, что ни гроша не хочу из твоих денег. К тому же не думаю, чтобы ты смог переставить хотя бы запятую в этом контракте!
Лоранс и впрямь измучилась, и было от чего: семь лет она меня содержала и нежданно-негаданно выкормила себе строптивца, ничего себе испытаньице!..
– Ну, дорогая, послушай. Завтра пойду в банк, и ты увидишь, что все это лишь шутка. Поверь мне, они сделают то, что я захочу.
– Будет удивительно, если ты их переубедишь.
Я-то знал, что совсем нетрудно убедить их, чтобы все мои деньги перевели на счет Лоранс, это проще простого и так естественно. Я только попрошу ее подписать один чек для всех последующих гонораров Кориолана и объясню за что – или нет, не объясню, – а за мной еще останутся гонорары за печатные издания моей песни, о которых я даже не заикнулся в банке, плюс к этому еще сто тысяч франков, вырванных Кориоланом у Ни-Гроша, – не так уж и плохо!
21 
