очень нудно 
87 
И действительно, отныне Давид стал пленником своих собственных деяний. Если бы он бросил Вирсавию, его бы осудили. Ему оставалось пригласить ее во дворец, подальше от покоев Мелхолы.
Нафан до этих пор не приходил к Давиду. Но он не мог не быть в курсе этих дел и маловероятно, что у него не было собственного мнения на этот счет. В то же время, через несколько недель после переезда Вирсавии во дворец, когда она вот-вот должна была родить, тяжба, касающаяся преступления, совершенного под влиянием безумия, привела его к Давиду. Наказанием за преступление была смерть, его могло смягчить только царское милосердие.
В разговоре он сказал Давиду своим слабым голосом:
– Я хотел бы рассказать тебе историю. Жили-были в одном городе бедный человек и богатый. У первого только что и была молодая овца, которую он растил, кормил со своего стола, носил ее на руках, словно она была ему дочерью. У богатого человека были большие стада. Но однажды путник пришел к нему, он не принес в жертву одну из своих овец, а взял для гостя овцу бедняка.
– Но это возмутительная история! – воскликнул Давид. – Этот богач должен был заплатить в четыре раза больше! Это человек без сострадания.
Нафан посмотрел на него и сказал тем же тихим голосом:
– Этот человек – ты.
Давид побледнел.
– Я принес тебе послание Бога: «Я тебя сделал царем Израиля, я тебя вырвал из когтей Саула, я тебе дал дочь твоего хозяина и его женщин, я тебе дал дочерей Израиля и Иудеи. И если этого недостаточно, я дал бы тебе другие милости. Почему ты пренебрег словом своего Бога, совершив то, что является преступным в моих глазах? Ты поразил мечом Урию ле Хеттенянина, ты убил его мечом аммонитян, и ты украл его жену.
Давид взглянул блуждающим взглядом на Нафана.
– Так как ты сделал это, – продолжил прорицатель, – твоя семья больше никогда не будет под моей защитой.
– Я согрешил против Господа, – сказал Давид.
– Ты не умрешь, – сказал Нафан, – но ребенок, которого ты зачал, заплатит за тебя.
Таким образом, слово великого воина не единственный закон в мире? Был другой закон. Как он этого не понял? Тело заплатит прежде всего. Давид понял, что у него навсегда отобрали удовольствие женщин. Никогда больше не почувствует он весну в пояснице, никогда больше не возникнет у него чистое желание, как летний дождь, который идет с моря. Господь ему все дал, а теперь он мало-помалу отбирает дары, прежде чем смерть сорвет праздничную скатерть и сбросит всю посуду на пол.
Когда родился ребенок, мальчик, он оказался слабым и болезненным. Давид молился и постился. Старейшины царского дома просили его поесть, он отказался. Он больше не мылся, не расчесывал волосы и бороду. На седьмой день поста, лохматый, исхудалый и суровый, он обнаружил, что в его покоях необычно тихо. Выйдя из своей комнаты, он нашел испуганных слуг в коридорах и был удивлен их шепотом.
– Ребенок умер? – спросил он.
– Он умер, – ответили ему.
Они боялись сообщить ему это, привести его в отчаяние. Он позвал Эфраима.
– Помоги мне помыться, – сказал он. – Позови слуг. Мне нужны чистые одежды.
К всеобщему удивлению, он мылся долго, смазывал волосы маслом и расчесывал их. Потом, выбрав свои самые красивые одежды, облачился и направился в храм молиться. Вернувшись во дворец, он приказал подать ему ужин.
– Когда твой сын был жив, ты постился, – заметил Эфраим, – а теперь, когда он умер, ты хочешь есть?
– Когда ребенок был жив и болел, я постился и молился в надежде, что Господь проявит ко мне милость. А зачем поститься теперь? Я не верну ему жизнь. Теперь не он придет ко мне, а я приду к нему.
Закон есть закон. Жизнь за жизнь. Чего хотели эти люди? Притворства?
Когда Иоав бросился в наступление на Равва, часть которого, называемую городом вод, он уже захватил, Давиду было отправлено простое послание: «Тебе лучше самому собрать оставшуюся армию и взять приступом верхний город, иначе я это сделаю сам и дам ему свое имя».
Генерал отдавал приказы царю! Давид пошел в сражение и взял город. Однако Иоав не скрывал своей непочтительности, и Давид знал: убийство Урии тому причиной.
Глава 14
ОТРАВЛЕННЫЙ ПЛОД
Война! Война! Проклятие Нафана подтвердилось сразу же.
Давид устал, и даже лучшие вина Галилеи не уничтожали вкус пыли во рту. Уже давно он не играл на лире. Больше не пел. И лишь изредка слушал молодого музыканта из Иерусалима, который восхищал его своим талантом.
87 
