очень нудно 
50 
Оба его сына находились при дворе, в то время как жен при нем не осталось: царица скончалась годом раньше (она подарила ему старшего сына, названного Никомедом), младшая жена разделила ту же участь (она была матерью младшего царевича, Сократа). Ни Никомед III, ни Сократ уже не могли именоваться молодыми людьми: первому было шестьдесят два года, второму – сорок четыре. Оба были женаты, однако женоподобностью не отставали от папаши. Жена Сократа походила на мышь: она была столь же мелка, так же пряталась по углам и перемещалась шмыгающей походкой; зато жена Никомеда III была крупной, сильной, радушной особой, склонной пошутить и посмеяться вволю. Она родила Никомеду III дочку по имени Низа, которая засиделась в девицах и так и не вышла замуж. Жена Сократа была бесплодна – как, видимо, и ее супруг.
– Этого надо было ожидать, – поделился с Юлией молодой раб, прибиравший в предоставленной ей гостиной. – Сократ вряд ли когда-либо мог толком овладеть женщиной, Что до Низы, то у нее иные наклонности, как у кобыл, но и это неудивительно – достаточно посмотреть на ее лошадиную физиономию.
– Наглец! – сказала Юлия ледяным тоном и в отвращении выгнала молодого слугу за дверь.
Во дворце было полным-полно миловидных молодых людей, главным образом рабов, хотя некоторые как будто находились на вольной службе у царя и его сыновей. Здесь не было недостатка также в мальчиках-прислужниках, превосходивших миловидностью более зрелых юношей. Юлия старалась не думать о том, в чем заключается их главное предназначение, тем более не проводила параллели между ними и Марием-младшим, тоже миловидным, дружелюбным, общительным и как раз входящим в подростковый возраст.
– Гай Марий, приглядывай за сыном! – осторожно попросила она мужа.
– Чтобы он не стал таким же, как эти жеманные создания, отирающиеся вокруг? – Марий усмехнулся. – Не бойся за него, mea vita.[69] Он начеку и всегда сможет отличить извращенца от свиной туши.
– Благодарю за утешение – и за метафору, – с улыбкой молвила Юлия. – Кажется, годы не идут тебе на пользу: ты все так же несдержан на язык, Гай Марий.
– Даже наоборот, – ответил он, не моргнув глазом.
– Именно это я и имела в виду.
– Вот как? Что ж, приму к сведению.
– Тебе еще не надоело здесь? – спросила она с несвойственной ей резкостью.
– Мы пробыли тут всего неделю, – удивленно ответил он. – А что, этот цирк действует на тебя угнетающе?
– Боюсь, что да. Мне всегда хотелось познакомиться с образом жизни царей, но здесь, в Вифинии, я с грустью вспоминаю о Риме. А все дело в сплетнях, взглядах, которыми здесь принято обмениваться. Слуги несносны, а с женщинами из царской семьи у меня нет и не может быть ничего общего. Орадалта так громко кричит, что мне хочется заткнуть уши, а Муза… Очень удачное имя, только по-латыни, в значении «мышь», а не «муза» по-гречески! Словом, Гай Марий, лучше уедем, как только ты сочтешь возможным, – я буду тебе весьма признательна! – В этот момент Юлия ничем не отличалась от любой властной римской матроны.
– Прямо сейчас и уедем, – обнадежил ее Гай Марий жизнерадостным голосом и извлек из складок тоги свиток. – Это письмо следовало за мной от самого Галикарнаса и наконец-то настигло. От Публия Рутилия Руфа – догадайся, где он сейчас?
– В провинции Азия?
– Точнее, в Пергаме. В этом году там губернатором Квинт Муций Сцевола, а Публий Рутилий при нем легатом, – Марий весело помахал свитком. – Полагаю, что и губернатор, и его легат будут в восторге, если мы к ним пожалуем. Вернее, были бы в восторге, если бы это случилось несколько месяцев назад: письмо-то мы должны были получить еще весной! Теперь же они и подавно истосковались по компании!
– Я наслышана о Квинте Муции Сцеволе как об адвокате, – сказала Юлия, – а так совершенно его не знаю.
– Я тоже с ним толком не знаком, а знаю лишь немногим больше того, что он неразлучен со своим двоюродным братом Крассом Оратором. Впрочем, чего удивляться, что я с ним почти не знаком: ведь ему всего-то сорок лет.
Старый Никомед воображал, что гости пробудут у него не меньше месяца, поэтому был не слишком рад их отъезду. Впрочем, Марий был не очень подходящей компанией для такого недалекого и отжившего свое ископаемого, как Никомед II. Не обращая внимания на мольбы царя, они, пройдя узким проливом Геллеспонт, вышли в Эгейское море, где паруса их судна наполнил свежий ветер.
Возле устья реки Кайк корабль прошел некоторое расстояние в глубь суши и достиг Пергама; именно так можно было суметь рассмотреть чудесный город, вознесшийся на акрополе и окруженный высокими горами.
50 
