11 
— С собакой не будет проблем?
— Нет, с ним все в порядке. Не беспокойтесь о нем. — Это прозвучало как их общая дружеская шутка.
Я перелез через ограду, мои руки тряслись, цепи звенели. Парень даже не попытался помочь. Я спрыгнул вниз, потер руки; они горели.
— Хорошо, — сказал я, — большое спасибо.
— Не заняло много времени, точно? — спросил он. — Вы поворачиваетесь спиной — бах, и оно исчезает.
И, только вернувшись на промерзшую улицу, я осознал, что несколько минут, с того мгновения, как впервые появилась собака, пока она смотрела на меня так, словно готова броситься, я думал о чем-то другом, кроме Саймона.
— Ты еще здесь? — прошептал я, от моего дыхания шел пар. Да, он был здесь.
— Неужели ты думал, что я уйду?
Босс позвал меня в кабинет, спросить, как идут дела. Я сказал: хорошо. Не вышел ли я на работу слишком скоро? Нет, не слишком скоро. Виделся ли я с кем-нибудь, получил ли какую-то помощь? Я сказал: нет, я не нуждаюсь в помощи, я нуждаюсь в том, чтобы вернулся мой сын. Он произнес довольно возвышенную речь; он прямо подразумевал это, я полагаю, но сейчас было не время цитировать Генриха V.
Позже в тот же вечер я остановился у стола Джессики Зиппин. Я искал капиллярную ручку, у нее их всегда была целая куча. Джессики не было, она, может быть, ушла в редакторскую, но она оставила на столе рейтинги за неделю. У нас шло дневное шоу о текущих событиях, довольно легковесное, очень популярное у геев и официанток. Отчего запросто можно было получить столик в любом ресторане города.
Первые несколько дней после того, как я вернулся, рейтинги были огромными, почти миллион человек, это было вдвое выше, чем мы обычно имели. Фактор любопытства, я полагаю. Хозяин ток-шоу теряет ребенка; давайте-ка посмотрим. Но потом рейтинги начали падать.
Наверное, я должен был уволиться, но правда состояла в том, что я не знал, что делать целый день, без работы, что делать по утрам, или после полудня, или на следующий день, или через месяц после, или через год после. Думая об этом все время, становишься беспомощным.
Однажды утром Джессика вошла в гримерку. Она сказала: в сценарии ошибка. Тут должен быть Ральф Клейн, не Кельвин Кляйн. Этот парень был модельером. И пока я говорил, объясняя, что все это знаю, я заметил, что она смотрит на мои губы, и у меня появилось чувство, в самом деле очень странное, что ей хочется поцеловать меня, что моя бесконечная печаль из-за сына каким-то образом ее привлекает. Может быть, ей просто хотелось спасти меня.
— Моя мать — ваша большая фанатка, — сказала она.
— Угу.
— Она смотрит вас как прикованная.
— Мило.
— Она просила узнать у вас, не еврей ли вы.
— Нет, я не еврей.
— Я ей так и сказала. Но она говорит, что вы должны быть евреем, чтобы так говорить.
— Нет, я не еврей.
— Все равно, она просила меня узнать, может ли она когда-нибудь с вами встретиться. Это по-настоящему ее взволнует.
— Очень лестно.
— Может быть, вы сможете как-нибудь пообедать с нами.
Я видел, что ей хочется быть доброй.
— Обед с вами и вашей мамой?
— Ну, там будет еще один парень.
— Ох.
— У нее новый муж. Он настоящий козел, но они всюду ходят вместе.
— Очень плохо.
— Что именно?
— Иметь козла в качестве отчима.
— Пожалуйста, он не мой отчим. Он просто козел. — Она сделала паузу. — Она хочет, чтобы я вернула ей ключи от дома.
— В самом деле?
— Она сказала, что ей не нравится, когда дети шныряют повсюду, где им только понравится. Позволяют себе входить без спроса.
Я сказал:
— Так что она попросила вернуть ключи.
— Точно.
— Господи Исусе, — сказал я.
— Она уже делала так раньше.
Гримерша ждала. Я сказал:
— Делала раньше что?
— Вышла замуж за парня из Чехословакии. Поселила его в доме, как сейчас. Я три года не выходила из своей комнаты.
— Ничего неподобающего, я надеюсь.
— Нет, просто карманный вор. Просто карманный вор, живущий в моем доме. — Думаю, она смахнула со щеки несколько слезинок. — Я говорила ей, я сказала: «Я выброшу ключи, мама, но я их не отдам».
Вошел директор студии. Увидел, что гримерша красит тушью глаза перед зеркалом, а Джессика вся в слезах.
— Начинаем через пять минут, — сказал он и вышел.
— Вот что я вам скажу, — сказал я, — я пообедаю с вами и вашей мамой. С этим парнем тоже. Я расскажу ему, что вы просто фантастическая.
11 
