очень нудно 
67 
— Слушай же, дар моря, что мы быть пожиратели, пожиратели пепел, пожиратели грязь, пожиратели песок и деревья, и трава, простейшие, самые возлюбленные, самые истинные. Мы стараться готовить себя к наш день испытаний, и сейчас этот день есть прекрасно близко! — Голос золотисто-коричневогв пророка стал пронзительным. Он развёл руки, и складки жира снова заколыхались. — Так гляди на нас, которые ждать время восхождения с эта мёртвая равнина, с пустые животы и внутренности, с голодные души!
Мягкие ладони Фви-Зонга шлёпнули друг о друга. Пальцы переплелись, как большие раскормленные черви.
— Если мне будет позволено… — прохрипел Хорза, но гигант снова заговорил, обращаясь к грязной толпе, и его голос забулькал над золотым песком, кострами и мрачными, исхудавшими людьми.
Взгляд Хорзы побрёл над широким берегом к такому далёкому космическому парому с открытыми дверьми. И чем дольше он глядел на паром, тем твёрже в нём была уверенность, что это машина Культуры.
Никаких определённых признаков не было, но его уверенность с каждым мгновением крепла. Вероятно, он был сорока или пятидесятиместным — как раз достаточно, чтобы забрать всех виденных им на острове людей. Он не казался особенно новым и скоростным и, по-видимому, был совсем невооружен, но что-то в этой простой и функциональной конструкции выдавало Культуру. И телега, которую тащат животные, и автомобиль, спроектированные Культурой, несмотря на бездну времени между эпохами, которые они представляли, все равно имели бы что-то общее. Хорзе бы помогло, если бы Культура нанесла какую-нибудь эмблему или надпись, но она, бессмысленно избегая всякой помощи и нереалистичная до крайности, отказывалась доверять символам. Она стояла на том, что она такая, какая есть, и не нуждается ни в каких внешних признаках. Культура была каждым отдельным принадлежащим ей человеческим или машинным существом, но вовсе не их единством. Сама её суть не позволяла ей связать себя оковами каких-либо законов, обнищать деньгами или пойти за вождями в безумие, и точно так же она была неспособна неверно представить себя с помощью каких-либо символов.
И всё же, несмотря на это, Культура имела группу символов, которыми очень гордилась, и Хорза не сомневался, что машина перед его глазами, если она действительно была машиной Культуры, должна иметь на корпусе, внутри или ещё где-то хоть несколько надписей на марайне.
Была ли она как-то связана с этой массой плоти, все ещё что-то говорившей исхудавшим людям вокруг костра? Вряд ли. Слишком примитивным был марайн Фви-Зонга. Хорза и сам не владел в совершенстве этим языком, но знал его вполне достаточно, чтобы понимать, с каким трудом пользовался им Фви-Зонг. Кроме того, не в обычаях Культуры одаривать своими машинами религиозных безумцев. Может, паром здесь для того, чтобы эвакуировать этих людей? Доставить их в безопасное место, когда высокотехнологичное дерьмо Культуры ударит по Вавач-орбитали, этому вращающемуся вентилятору? Чувствуя, как испаряется последнее мужество, Хорза сказал себе, что скорее всего так и есть. Значит, уйти нет никакой возможности. Или эти сумасшедшие принесут его в жертву, или паром Культуры доставит его в плен.
Он уговаривал себя не думать о худшем. В конце концов, сейчас он выглядел Крайклином, и весьма маловероятно, что электронные мозги Культуры смогут правильно восстановить все связи между ним, «ВЧВ» и Крайклином. Даже Культура не всемогуща. Но… вероятно, они знали, что он был на «Руке Бога 137», вероятно, знали, что он ушёл от них, вероятно, знали, что «ВЧВ» тогда был в том секторе космоса. (Он вызвал в памяти статистические данные, которые Ксоралундра с упрёком приводил капитану «Руки». Да, конечно, контактный корабль выиграл бой… Ему вспомнились плохо функционирующие двигатели-деформаторы «ВЧВ». Они должны были производить такой килевой след, который любой хоть немного уважающий себя контактный корабль Культуры мог заметить с расстояния сотен светолет…) Проклятие, эти мозги вполне могут быть способны на такое. Возможно, они проверяют каждого, кого вывозят с Вавача. Они могут установить это за считанные секунды с помощью одной-единственной клетки тела, одной чешуйки кожи, единственного волоска. Насколько известно, у них уже есть пробы его тела. Микроскопический летательный аппарат, посланный вон с того шаттла, мог собрать крошечные кусочки его тканей… Хорза повесил голову. Мышцы затылка заболели в сговоре со всем остальным разбитым, измученным, смертельно уставшим телом.
67 
