очень нудно 
127 
Эдуар заехал за ней на грузовике. Только несколько любопытных взглядов было брошено в их сторону: в этот час остальные либо ужинали, либо работали.
– Вы прекрасно выглядите, – восхищенно прошептал он.
– Вам нравится мой наряд? – кокетливо осведомилась она, делая изящный пируэт. – Только сейчас прибыл из Парижа. А моя прическа? Целый час возилась.
– Вы просто чудовище. Неудивительно, что семья решила от вас отделаться.
– Как вы догадались? – печально вздохнула она, вспомнив о муже и пасынке. Но правду говоря, Виктория ничуть по ним не скучала. Ни разу не затосковала, с тех пор как лопала сюда.
– Сестра вам пишет?
– Да, я получила два письма и успела ответить. Только вряд ли она поймет меня. Нужно своими глазами увидеть, что здесь творится, иначе все слова покажутся напыщенными и высокопарными.
– Тут вы, пожалуй, правы, – согласился Эдуар.
Они остановились во дворе замка, и Виктория, нервно пригладив волосы, шагнула на крыльцо.
Кроме нее, за столом были всего две женщины: хозяйка замка, живущая в маленьком коттедже садовника, немолодая графиня, годившаяся ей в матери, очень милая и вежливая, и жена одного из полковников. Тот вот уже много месяцев не мог вырваться в Лондон и позволил ей навестить его.
Ужин был неофициальным и проходил в узком кругу, разговоры в основном велись о войне и галицийской кампании, печально известной своими жертвами и жестокостью. Более миллиона поляков полегло в борьбе с немцами, и это показалось Виктории невероятным, хотя она тут же сообразила, что за это время, возможно, видела более тысячи трупов. Мужчины были чрезвычайно учтивы с ней, все превосходно говорили по-английски, хотя за последнее время и ее французский намного улучшился. Часов в десять они встали из-за стола, и Эдуар повез Викторию обратно. Он был в восторге от проведённого вечера и искренне горд своей спутницей. Та, сама не подозревая, произвела огромное впечатление на графиню и генерала и сейчас весело болтала с Эдуаром, несмотря на то что где-то вдалеке опять шел бой. Она успела привыкнуть и к взрывам, и к пушечной канонаде. Оставалось только молиться о том, чтобы раненых и убитых было поменьше.
– Чем все это кончится? – тихо спросила она, когда Эдуар подъехал к казарме. Он не дал ей выйти из машины. Здесь даже негде было поговорить: в столовой и на улице, как всегда, толпился народ. Но именно сейчас как никогда он жаждал быть с ней наедине. Сказать то, о чем молчал все это время.
– Миром… когда-нибудь, – философски заверил он. – Но войны отнюдь не улучшают наше бытие. Вспомните историю, начиная с Пунических войн. В конце концов все остаются в проигрыше.
– Почему бы нам не побежать туда и не объяснить это немцам? – улыбнулась она, показывая в сторону невидимой линии фронта. – Избавили бы себя и остальных от кучи неприятностей.
– Не забывайте, они стреляют в парламентеров, – напомнил Эдуар. – Кстати, сегодня я чудесно провел время.
Он не мог отвести от нее глаз. Трудно поверить, что за ней не тянется шлейф разбитых сердец, хотя, насколько он знал, здесь она держалась строго и не заводила мимолетных романов.
– Мне так хорошо с вами, Оливия. Я хотел бы как-нибудь повторить этот вечер.
Жаль, что они не могут поехать в Париж. Там кипит совсем другая жизнь. Он мог бы повезти ее в свой замок в Шиньоне, на охоту, познакомить со своими друзьями, а здесь… как можно здесь ухаживать за прелестной дамой?
– Я тоже немного отвлеклась, – беспечно обронила она, закуривая крепкую французскую папиросу «Житан». Ей и в самом деле нравилось его общество. – А генерал просто душка.
Вместо ответа Эдуар поцеловал ей руку и нерешительно посмотрел на девушку, словно опасаясь, что его не так поймут.
– Оливия, мне нужно кое-что вам сказать. Не хочу, чтобы между нами были какие-то недомолвки.
Виктория мгновенно насторожилась, чувствуя знакомую боль в сердце, будто старая рана вновь открылась. И вместо того чтобы ждать, пока он нанесет удар, предпочла внести ясность сама. Она больше не позволит ни одному мужчине играть на ее чувствах. Она надежно защищена невидимым барьером.
– Вы женаты, – бесстрастно бросила она, чуть усмехаясь.
– Откуда вы знаете? – растерялся Эдуар. Она мудрее, чем он предполагал! Что же ей пришлось пережить? Почему в глазах плещется бездонная тоска?
– Знаю, вот и все. Догадалась сейчас, когда вы решили со мной потолковать по душам. Какой же еще секрет вам скрывать?
127 
