очень нудно 
86 
Франц Эккарт пробормотал:
— Ты настоящая сводня.
Жанна фыркнула. Утром следующего дня лицо Северины, цветущее и одновременно утомленное, яснее слов объяснило, что произошло ночью. Феррандо, отведя Жанну в сторонку, обнял ее за талию и с заговорщицким видом шепнул:
— Мы с Анжелой благодарим тебя.
Анжела подарила Жанне крупную жемчужину причудливой формы на золотой цепочке. Она отлично сочеталась с бархатной шапочкой.
Леонс Дульсе вошел в клан.
Таинственный узор, вытканный золотом и серебром, который то появлялся, то исчезал на Великом ковре, своих последних узелков еще не завязал.
Итье приехал в дом л'Эстуалей, который был всего в одном дне пути от Ла-Дульсада. По его словам, виноградники принесли неслыханный урожай. Не окажет ли хозяйка ему честь присутствовать на сборе винограда? Поселится она, естественно, в Ла-Дульсаде. Поскольку Феррандо, Анжела и Северина уехали в Женеву, а Леонс Дульсе в Лион, она подумала, что путешествие в ее прежний замок позволит ей немного развлечься. Ей также хотелось узнать, как делают это вино, уже завоевавшее отличную репутацию. Поэтому она приняла приглашение и выехала вместе с Итье в сопровождении Франца Эккарта, Жоашена и Жозефа.
Мальчику исполнилось одиннадцать лет. Черты бледного, почти прозрачного лица не были безупречно правильными, однако нос с горбинкой, чувственные алые губы, удлиненные темные глаза делали его красоту необыкновенной — завораживающей. Стройностью и силой он походил на непокорный тростник, ребяческая веселость постепенно сменялась улыбчивым спокойствием, совершенно несвойственным детскому возрасту и придававшим достоинство каждому жесту.
— Это Жоашен, каким я увидела его в первый раз, и одновременно ты, твой портрет, очищенный до самой сути, — сказала однажды Жанна Францу Эккарту.
Когда Жозеф проезжал верхом по улицам Анжера, люди оглядывались на него, а девушки бледнели и краснели. Жоашен был просто влюблен в своего внука: он стал его добровольным оруженосцем.
Мальчик произвел удивительное впечатление на Итье. Управляющий смотрел ему в лицо так долго, что это граничило с нескромностью. Жозеф выдержал испытание со своей неизменной улыбкой. О чем он думал? Итье, конечно же, уловил его сходство с Францем Эккартом, но ни словом об этом не обмолвился и со смехом сказал Жанне:
— Хозяйка, этот юноша приведет в смятение все сердца в нашем краю.
— Не бойтесь, за ним будут хорошо присматривать.
Сердце Жанны затрепетало при виде замка Ла-Дульсад.
Время, стирающее столько воспоминаний, придает глубину некоторым из них. Для нее это владение обрело нерушимую связь с судом волков.
Но вся тяжесть прошлого исчезла благодаря теплому приему. Жена Итье, крепкая женщина с грубоватыми манерами, приняла Жанну не как хозяйку имения, а как любимую родственницу; она слишком хорошо знала, кому было обязано процветанием ее племя. Ибо у нее с Итье появилось свое племя: целый рой ребятишек — мальчиков и девочек — окружил легендарную даму Жанну. На Жозефа смотрели ничуть не меньше, но с явной боязливостью: подросток внушал уважение к себе. Жанну это поразило.
На следующий день Итье повел своих гостей на сбор винограда — спустя час после рассвета, когда высохла роса. Виноградники были разбиты на квадраты в четверть арпана каждый. Их разделяли широкие дорожки, и Жанна заметила, что гроздья с разных квадратов не смешивали. Она наклонилась, чтобы рассмотреть ягоды — крупные, с довольно мелкими косточками, покрытые легким налетом. Управляющий виноградником тщательно изучал гроздья, прежде чем бросить их в корзину.
— Попробуйте, — предложил Итье.
Жанна съела несколько виноградин.
— Кожица толстая, — заметила она. — Воды не слишком много, вам не придется долго настаивать сусло на мезге.
— Точно, — сказал Итье. — Всего дня три, если погода хорошая. Это вино прекрасно сохраняется, три года самое малое. И подогревать его совсем не обязательно, — добавил он, подмигнув Францу Эккарту и Жозефу.
Те удивились, и тогда Итье объяснил, что многие виноградари подогревают вино, чтобы улучшить вкус. Часто они добавляют тмин или смородиновый и вишневый сок.
— Значит, это вино выдерживает перевозку? — спросила Жанна.
Она знала, как портится вино, путешествующее в бочках на повозках или баржах, от постоянной тряски. Через триста лье достойный напиток превращается в бурду, которую можно использовать только для домашнего потребления.
86 
