151 
Тропинка сделала поворот, открывая вид на другое озеро.
Путь теперь лежал вниз, по направлению к оконечности озера Лох-Глендху, между параллельными рядами островерхих скал. Он перешел через речку по небольшому мостику сразу вверх по течению от небольшой каменистой отмели и поднялся на дальний склон горы Глинн-Дубх, где утесы и скалы образовали мрачный каменный каньон, из которого он с облегчением выбрался и зашагал дальше, к яркому голубому небу над зелеными, желтыми и коричневыми холмами.
Выйдя из тенистого узкого глена, он сошел с главной тропы и направился вдоль северного берега небольшого озерца, название которого пришлось искать на карте. Идти по дюнам было трудно, мышцы ног заныли; обогнув по основанию Мейлл-на-Лейтрах, он достиг тропки от озера Лох-Мор. По ней он спустился к берегу ручья, впадавшего в небольшое озерцо, которое он уже оставил позади, и решил сделать привал. Сидя на камне, он наблюдал за полетом пары орлов, которые скользили по небу над Руигх-а-Хноик-Мхойр, подобно легким пернатым аэропланам. Он выпил воды, залитой в бутылку перед уходом из дому, съел сэндвичи и яблоки и продолжил путь к перевалу, взяв вправо и держа курс на вершину горы Бейнн-Леойд. В течение всего перехода он искал интересные растения — все, что выходило за пределы обычных вересков, трав, папоротников и приземистых от ветра деревьев, — но самыми экзотическими из обнаруженных видов были два небольших пучка осенней горечавки.
На вершине его встретил прохладный ветер, и он привалился спиной к бетонному столбу, чтобы отдышаться после финального рывка к пику.
Он засмеялся, вспомнив откровенный рассказ ВГ о бывшем коллеге, с которым они несколько раз переспали, а потом со скандалом расстались: «Случалось ли тебе когда-нибудь карабкаться в гору в дождь и ветер и достичь пика большой унылой вершины? Ты оглядываешься в поисках хоть какого-нибудь укрытия, чтобы присесть на корточки и съесть свои сэндвичи. Так вот, его член представлялся мне таким вот горным пиком: я рада, что он есть, я счастлива, что мне не нужно его ни с кем делить, но все бы отдала, чтобы он был немного побольше».
Он тогда почувствовал предательскую неловкость за свой смех и с содроганием подумал: «Что, интересно, она скажет обо мне какому-нибудь будущему любовнику?» — правда, она ни о ком другом не говорила так критично и жестко; видимо, тот тип ее достал, решил он.
Олбан смотрел на открывшиеся к северу от него вершины, яркие и отчетливые в чистых северных воздушных потоках, а сам думал, где сейчас Верушка. Возможно, стоит на одной из тех вершин вдали и смотрит в его сторону сквозь те же самые воздушные потоки. Нет, вряд ли; но еще живущий в нем романтик все же хотел, чтобы это было так.
«Просто вернись целой и невредимой, ВГ, — мысленно заклинал он. — Просто вернись ко мне целой и невредимой».
Он съел шоколад и направился по пересеченной местности вниз, а затем опять вверх к какой-то безымянной вершине, с которой увидел наконец Лох-Гарв, поместье и дом. Находящийся в добрых трех километрах и на семьсот метров ниже большой серый особняк, под этим углом почти не скрытый деревьями, выглядел крошечным, потерянным и ничтожным; он казался неким смутно геометричным, рукотворным вторжением в необъятный простор ландшафта, состоящего из темных длинных озер и местами ровных, местами брошенных как попало мохнатых шапок гор со скалистыми залысинами, — словно это был дешевый амулет на ниточке дороги, затерявшийся под скалистыми склонами.
Горы дышали незыблемостью и неизменностью, однако это впечатление было обманчивым. Много столетий назад все вокруг было покрыто лесами; сейчас же, как водится, надпочвенный покров отражал соответствующее природопользование: на крутом склоне устроили огромный заказник, где паслись олени и гнездилась промысловая птица — к услугам состоятельных господ с ружьями.
Олбан попытался заглянуть в будущее и увидеть это место глазами Нила Макбрайда: перемены грозили сделаться необратимыми. Наука предсказывает таяние ледников — вполне возможно, это произойдет уже к концу нынешнего столетия. Согласно одному из сценариев, который климатологи считают весьма вероятным, уровень моря повысится на семь метров. Как от этого изменится ландшафт, раскинувшийся у него перед глазами? Меньше, конечно, чем побережье восточной Англии, Голландии или Бангладеш. Но даже здесь, среди этих редко заселенных гор, изменения будут огромными. Бухты, прибрежные деревни, дороги, пахотные земли в большинстве своем исчезнут. Гарбадейл-хаус был построен на остатках ледникового тиля, скопившегося в конце размыва, ставшего озером Лох-Гарв, на отметке восьми-девяти метров над уровнем моря. Если растает Гренландия, то в штормовую погоду соленая вода будет бить в окна. Если растают льды Антарктиды, Лох-Гарв станет морской бухтой, а дом просто исчезнет под серыми волнами. Хотя это, конечно, будет совершенно незначительным событием по сравнению с исчезновением всех приморских городов мира и нескольких стран целиком.
151 
