очень нудно 
59 
— Не врешь? — спросил он с суровым видом.
— Можно подумать, это преступление, — сказал Гайдн, и Олбану показалось, что он вот-вот заплачет. — Для людей я будто бы сумасшедший, или заразный, или ханжа… Кое-кто даже считает, что это нелепая, жалкая уловка с целью затащить хоть кого-нибудь к себе в постель. Скажу честно. У меня был секс. Я попробовал. Причем несколько раз, но меня это не привлекает. Грязно, унизительно, жарко, душно… есть в этом что-то… животное.
Гайдн теперь смотрел себе под ноги, как будто отчитывал ни в чем не повинный тротуар. Краем глаза Олбан видел, что прохожие шарахаются от них в сторону. Гайдн не умолкал:
— Ради мимолетного удовольствия ты вынужден представать перед другим человеком в совершенно непотребном виде, а после этого еще должен вести светскую беседу; а ведь мир просто помешан на блядстве — это ведь абсурдно, дико, позорно, это так… нелепо! — С возмущенным видом он поднял глаза на Олбана и сложил руки на вздымающейся груди.
В какой-то момент он быстрым движением поправил свой зачес, чтобы прикрыть лысину, но тут же скрестил руки, как прежде.
— Так-так-так, — задумчиво протянул Олбан. Случай оказался более запущенным, чем можно было ожидать. Он прочистил горло. — Ты занимался этим с… э… — Он почесал в затылке.
— Чем, сексом? — Гайдн едва не брызгал слюной. — С партнером какого пола? Какого типа?
— Ну, — Олбан даже смутился, — в общем, как бы, да.
— Хорошо, отвечу. Теоретически меня привлекают женщины. Они более изящны, более умелы и более аппетитны. Но я не испытываю ни малейшего желания проникать к ним внутрь какой бы то ни было частью своей анатомии.
Олбан уже достаточно выпил и решил сказать то, что вертелось на языке, хотя сам готов был провалиться сквозь землю:
— Ты уверен, Гайдн? Я видел, как ты смотришь на официантов и молодых парней на улице. Особенно на смазливых мальчиков…
— Смотрю, потому что завидую, — с внезапной горечью признался Гайдн. — Смотрю с вожделением, потому что сам хочу быть таким же. Интересным, уверенным в себе, привлекательным для женщин. — Он пожал плечами. — Или для мужчин. Какая разница? — Досадуя на свое косноязычие, он покачал головой. — Только ты поверь: обычно, почти всегда, мне это по боку. Мне ничего не нужно, но от этого я не испытываю ни тоски, ни досады. По большому счету, мне и так неплохо; единственное, что портит мне жизнь, — это предрассудки и… и… тупость окружающих.
Закончив, он выдохнул, словно поставил точку. Жирную точку.
Олбан задумался над услышанным. Посмотрел на облака, плывущие над городскими огнями. У него за спиной ревел транспорт. Его взгляд остановился на Гайдне.
— Жесть, — только и сказал он.
— Надо понимать, ты мне… как бы это… посочувствовал. — Гайдн на мгновение покосился в сторону. — Если тебя это успокоит, я пробовал и с мужчинами. Это не твое собачье дело, и я не собираюсь вдаваться в подробности, но попытка такая была. Дело ограничилось поцелуями и… ну… прикосновениями… можно сказать, ласками. — Гайдн закрыл глаза, предаваясь воспоминаниям. — Это был самый позорный эпизод в моей жизни. — Он содрогнулся и посмотрел на Олбана. — А ты? — спросил он.
«Однако», — сказал про себя Олбан.
— Что я? — смутился он.
— Ты уверен, что выбрал для себя правильную ориентацию?
Олбан нахмурился.
— У тебя в семье репутация бабника, разве нет, братец? — продолжал Гайдн. — Но как знать? Пока сам не испробовал, ни в чем нельзя быть уверенным. Ты пробовал или нет?
— Ну, примерно как и ты, — признался Олбан, снова почесав в затылке. — Детские шалости. — Он засмеялся. — Черт бы тебя побрал, Гайдн, я ведь зашел еще дальше! Я тогда кончил. А еще было дело — взял в рот. — Он задумался. — Правда, без толку. Наверно, пьян был или неопытен. Ладно, проехали. — Олбан откашлялся. — Короче, пробовал. Но без особого успеха. Как и ты.
— Вот видишь, — вздохнул Гайдн.
Олбан цокнул языком:
— Давай еще по коньячку.
Они нашли полуподвальный ресторанчик, где было накурено, но не душно, — неподалеку от Дворца инвалидов, с видом на верхушку Эйфелевой башни, освещенную золотыми огнями, с прожектором, крутящимся на шпиле. Заведение оказалось идеальным, почти классическим. В углу, на небольшой сцене, даже играло джаз-трио. Спустившись по ступенькам в зал, Олбан едва сдержал смешок и стал крутить головой в поисках любителей джаза в черных водолазках и беретах.
59 
