очень нудно 
114 
Свет.
Серый, пыльный — но его вполне достаточно.
Свет лился из проема в дальнем конце коридора.
Открывшееся им помещение язык не поворачивался назвать «комнатой». Снова бочки, ящики, музыкальный ящик с трубой, похожей на морскую раковину, стеклянные банки с мутным содержимым — до самого потолка. Под потолком лепилось узкое окошко. Именно сквозь его загаженное, покрытое скользкими потеками стекло в подвал сочился день.
— Сидеть здесь. Не высовываться. И — тихо!
Тумидус шипел разъяренной змеей, укладывая Лючано на ворох прелой соломы. Очень удачно: отсюда видно, что творится за окном. А снаружи в подвал не заглянешь: окошко грязное, у самой земли. Низко, неудобно. Да и со света таращиться во тьму — гиблое дело.
Брамайни уселась на солому и тоже уставилась в окно. Легат тем временем, забыв про рабов, послушно замерших и тихих, как мыши, извлек коммуникатор правой, здоровой рукой.
— «Волк-5»! Пятый, вы меня слышите? Прием!
Визуализацию он включать не стал — то ли счел излишеством, то ли экономил энергию.
В устройстве хрипло буркнуло.
— Срочно требуется подкрепление. Идите на пеленг. Площадь с храмом в северо-восточной части сектора накрытия. Прорыв конницы из ненакрытой области. Произвести зачистку. Немедленно! Что? Да, вооружены! Мне не докладывали, откуда там конные! Поторопитесь! Здесь мой «Вихрь» и поврежденная платформа. Территорию зачистить, платформу эвакуировать…
Еще одно бурчание в ответ.
— Что значит — «зачем»?! Мы не должны оставлять следов! Выполнять!
Конница? Лючано ясно представил лавину варваров на лошадях, с обрезами, дубинами и вилами. Лавина с гиканьем и воплями выплескивалась на площадь. Из ноздрей животных валил пар. Так вот что это был за шум! — топот копыт…
Да, сотню всадников не остановишь в одиночку.
Даже с «Пульсаром».
Спрятав коммуникатор, Тумидус резким движением разорвал окровавленный рукав. Снял с поясного ремня аптечку. Едва заметно поморщился, делая себе укол. Антибиотик? Антисептик? Обезболивающее? Стимулятор? Наверное, все вместе — универсальный солдатский «коктейль».
Обождав, пока инъекция подействует, легат выдавил на ладонь каплю вязкого бесцветного геля. Бранясь вполголоса, залепил рану «замазкой». Когда он цеплял аптечку обратно на пояс, за окном послышался дробный перестук. Далеко, ближе, совсем близко…
«Сколько их? Трое? Четверо? Больше?»
Прозвучали отрывистые команды на чужом языке. Заржала лошадь: громко, нервно. За окошком что-то мелькнуло — Лючано не успел толком разглядеть, что именно.
«Кажется, спешиваются…»
Тумидус бесшумно скользнул ко входу в каморку, притаившись за штабелем дощатых ящиков. Сквозь щели ему был отлично виден коридор. «Пульсар» оставался в кобуре. Будучи человеком сугубо штатским, Лючано тем не менее оценил предусмотрительность легата. Выстрелишь — полыхнет, и на вспышку сбегутся отовсюду. А так есть шанс отсидеться, переждать и тихо уйти незамеченными.
На лестнице загрохотали сапоги. Было слышно, как человек поскользнулся и едва не упал. Прозвучали сдавленные ругательства. Их сменило мгновение тишины, и почти сразу — шаги. Осторожные, вкрадчивые. В сущности, таиться после грохота и ругани было нелепо, но гость чихать хотел на логику и здравый смысл.
Абориген (а кто же еще?!) медленно приближался.
Сердце в груди грозило разнести ребра в куски. Лючано не сомневался: человек в коридоре обязательно услышит этот стук и достанет ужасный обрез! К счастью, сверху заорали хриплым басом. Туземец с раздражением отозвался, шумно высморкался и, уже не скрываясь, шагнул за порожек.
На миг их взгляды встретились.
Парень, на свою беду вошедший в убежище, и раб Лючано Борготта смотрели друг на друга, словно в художественном фильме про контакт цивилизаций.
Туземец был молод — лет восемнадцать, не больше. Взлохмаченная русая шевелюра, смешной нос картошкой, рот раскрыт от изумления при виде чужаков… Во что он был одет, Тарталья разглядеть не успел. Только молодое, пылающее возбуждением лицо — и длинная кривая сабля, извлеченная из ножен. Клинок блеснул в свете, падавшем из окна, глаза туземца сузились, полыхнув ненавистью, — и из-за ящиков на него кошкой прыгнул легат Тумидус.
Туземец успел лишь охнуть, прежде чем шея жертвы хрустнула в стальном захвате помпилианца. С ловкостью, выказывающей большой опыт, Тумидус подхватил тело, оседающее на пол, и поволок в глубь подвала, за ящики и бочки, напоминая крупного муравья, уцепившего добычу.
114 
