очень нудно 
43 
– Хва-а-тит, – простонал тот ханзеец, что мог говорить.
– Тогда спокойной вам всем ночи, – сказал Нейл. – Жду с нетерпением, когда мы с вами встретимся вновь. Надеюсь, на сей раз поединок будет честным и мы сразимся, как положено рыцарям.
С этими словами Нейл отшвырнул прочь деревянный меч, пригладил волосы и бросил взгляд вверх, туда, где в лунном свете сверкали остроконечные шпили замка.
Королевский двор! Завтра он увидит королевский двор!
Уильям Второй, король Кротении, судорожно вцепился в каменный переплет высокого окна. Король ощущал себя совершенно невесомым, ему казалось, что порыв ветра способен подхватить его и унести прочь. В череп словно впивались тысячи иголок, а в глазах было так темно, будто солнечные лучи за окном померкли. Нестерпимый ужас сжал сердце короля, и его ноги едва не подкосились.
«Мертвые называют мое имя, – подумал он и мысленно задал страшный вопрос: – Неужели конец мой близок?»
Дядюшка Уильяма тоже умер внезапно. Только что был бодр и весел, болтал, улыбался и вдруг повалился на пол и в мгновение ока испустил дух.
– Что случилось, милый брат? – раздался заботливый голос Роберта, стоявшего в дальнем конце комнаты.
Роберт чувствовал, что король слабеет, чувствовал так же безошибочно, как акулы чуют кровь.
Уильям глубоко вздохнул, стараясь набрать в грудь побольше воздуха. Нет, его сердце не остановилось – оно колотилось, бешено стучало. Небо за окном радовало взгляд голубизной. Вдали, за шпилями замка и остроконечными крышами домов, зеленела лента луга. Ветер дул с запада, с моря, и казалось, у него был легкий соленый привкус.
«Нет, я не умру в такой прекрасный день, – подумал король. – Это было бы нелепо».
– Уильям? – вновь окликнул его Роберт. Король нехотя отвернулся от окна.
– Мне необходимо привести себя в порядок, брат. Будь любезен, подожди меня в Голубином зале.
– Ты изгоняешь меня из своей опочивальни? Чем я заслужил подобную немилость?
– Прошу тебя, оставь меня. Чело Роберта омрачилось.
– Как тебе будет угодно, Уильям. Но не заставляй меня долго ждать.
Как только дверь за Робертом закрылась, Уильям без сил рухнул в кресло. Он боялся, что ноги подведут его на глазах у младшего брата. Допускать этого не следовало ни в коем случае.
Что же с ним происходит?
Несколько мгновений король сидел, откинувшись на спинку кресла; грудь его тяжело вздымалась, пальцы цеплялись за инкрустированные слоновой костью дубовые подлокотники. Наконец он поднялся, пошатываясь подошел к умывальному тазу и побрызгал себе в лицо холодной водой. Потом пристально посмотрел в зеркало на собственное лицо, по которому стекали капли. В аккуратно подстриженной бороде и вьющихся каштановых волосах короля почти не было седины, но под глазами залегли темные круги, лоб бороздили глубокие морщины, а кожа имела нездоровый желтоватый оттенок.
«И когда только я успел состариться?» – вздохнул он про себя.
Королю исполнилось всего сорок пять, но выглядел он старше, чем многие из тех, кто разменял шестой десяток зим.
Уильям вытер лицо льняным полотенцем и позвонил в колокольчик. Несколько мгновений спустя появился камердинер – круглый, лысеющий человек, облаченный в черные рейтузы и расшитый золотом алый камзол.
– Сэр?
– Джон, проследи, чтобы моему брату подали вина. Ты знаешь, какое он предпочитает. И пришли Пафела одевать меня.
– Да, сэр. Сэр, осмелюсь ли спросить…
– Что?
– Вы хорошо себя чувствуете?
В голосе Джона звучало искреннее беспокойство. Он служил камердинером короля без малого тридцать лет и был человеком, которому Уильям доверял безраздельно, а таких во всем королевстве насчитывалось совсем немного.
– Честно говоря, Джон, мне немного не по себе, – признался король. – Сам не понимаю, что со мной. Я все время ощущаю… Какой-то страх, предчувствие беды. Никогда, даже на поле боя, со мной не было ничего подобного. И хуже всего: Роберт заметил, что со мной творится неладное. Теперь мне необходимо обсудить с ним неотложные дела. А после состоится прием… За весь день у меня не бывает свободной минуты. А иногда так хочется…
Король внезапно осекся и покачал головой.
– Мне очень жаль, сэр, что вы нездоровы. Могу я как-нибудь помочь вам?
– Боюсь, что нет, Джон. И все равно, спасибо.
Джон кивнул и направился к двери, но вдруг резко повернулся.
– Некоторые страхи и дурные предчувствия, сэр, трудно объяснить. Бывает, человек по непонятным причинам испытывает такое чувство, словно летит в пропасть.
43 
