очень нудно 
71 
— О, это была догадка, но блестящая, — вдохновенно произнес Кальвин Блик. — Что-то подсказывало мне, что вас это не может не затронуть; и происходящее лишь подтверждает мою догадку. Но ваш отклик, вы прямо взвились, признаюсь, меня очень удивил.
— Дайте мне время подумать, — обхватив голову руками, промычал Хантер.
— Времени, боюсь, не так уж много, — бросил Кальвин. — Собрание акционеров ведь намечено на завтра.
— Отдайте мне негатив, — взмолился Хантер, — и завтра на собрании я все сделаю, как вы хотите.
— Извините, но сильнейший имеет право требовать к себе доверия, — внушительно произнес Кальвин.
— Да чего вы так суетитесь, Блик? — не вытерпел Хантер. — Продадут «Артемиду» или нет — вам от этого какая корысть?
— Как я уже сказал, — пристально глянул на него Кальвин, — вы обо мне ничего не знаете, и сейчас неподходящее время для рассказов. Могу ли я считать, что ответ мною получен? Мы здесь подняли слишком много шума, и хотя Миша никогда сюда не спускается, нельзя предугадать, что ему сегодня придет в голову.
— Кто? — прямо подскочил Хантер.
— А, так вы еще не догадались? — протянул Кальвин. — Мы находимся в подвалах Мишиного дома. Мне казалось, вы должны были узнать черный ход… впрочем, могли и не узнать.
— Дайте мне уйти! — закричал Хантер и бросился к выходу.
Но Кальвин тут же вырос перед ним.
Немного терпения! — сказал он. — Вы сейчас похожи на пса, который только что искупался в Серпантине.[16] Дайте-ка я вас хоть немного приведу в порядок.
И Кальвин принялся поправлять ему галстук, вытирать лицо и голову полотенцем, причесывать волосы. И все это время Хантер стоял перед ним покорно, как ребенок.
— Вы все еще мокрый, но ничего не поделаешь… — проговорил Кальвин, — из-за меня вы опоздали на встречу. Возьмите такси. Дать вам денег?
— Выпустите меня! — попросил Хантер.
— Мой дорогой мальчик, могу ли я рассчитывать на ваше завтрашнее благоразумие? — приобняв Хантера за плечи, спросил Кальвин.
— Да, — ответил тот, — а теперь дайте мне уйти. Когда Кальвин вывел его на поверхность, он быстро, не оглядываясь, побежал прочь. Ослепленный дневным светом, он наткнулся на фонарный столб, задел нескольких прохожих и только потом перестал бежать.
13
Это было утро следующего дня. Время завтрака. Но Хантер абсолютно не чувствовал аппетита. Он смотрел через стол на сестру, которая, как всегда за завтраком, молчала, и мысленно радовался, что она держит перед собой свежий выпуск «Таймc»: газетный лист скрывал от него ее, как он догадывался, угрюмое выражение, а от нее — его, испуганное и растерянное, которое он, как ни старался, не мог прогнать. Он всю ночь провел без сна. Эта запечатленная на снимке троица, поразившая его как некая извращенная pietà,[17] — это изображение преследовало его всю ночь, то застывая, то вдруг становясь невыносимо оживленным. От пережитой боли в нем образовалась глубокая брешь, в которую беспрепятственно устремились меньшие горести: чувство унижения от того, что оказался в руках у Кальвина Блика; принуждение к продаже «Артемиды»; вероятный гнев сестры. Глядя на белеющую в нескольких дюймах от его носа страницу «Таймc», Хантер размышлял, придет Роза на собрание или нет. Накануне поздно вечером он кое-как составил краткое сообщение, в котором предлагалось поставить вопрос о продаже «Артемиды». Чего ему не удалось сделать, так это заставить себя предъявить этот постыдный манифест сестре. Он страстно надеялся, что она не придет. Помимо этого, никаких планов у него не было; он не в силах был ни о чем думать, разве что скорбеть над собственным бедственным положением. Отвращение, стыд и злость перемешались и боролись в его душе.
Хантер встал из-за стола. Наверху шумела вода. Это Анетта, которая со времени своего расставания с колледжем еще ни разу не присутствовала за завтраком, принимала ванну. Хантер кашлянул и устремил взгляд на возвышающуюся над газетным листом роскошную корону волос.
— Ну, — сказал он, — мне пора идти.
Собрание должно было начаться в половине одиннадцатого, но Хантеру не терпелось уйти из дома. Не то что говорить с Розой, даже просто видеть ее для него сейчас было тяжело.
— Всего хорошего, — не глядя на него, произнесла Роза. Взяв кофейник, она налила себе еще кофе. Хантер улетучился из комнаты.
71 
