65 
— Ерунда! — фыркнул он. — Клодий считает, что я в консулы не пройду, и потому стоит за курульные выборы.
— И я считаю, что ты не пройдешь. Но Клодий мог в этом засомневаться. Тебе удалось снискать расположение Бибула и Катона. Я слышал, что и Метелл Сципион ничего против тебя не имеет. Он уже шепнул об этом кое-кому. Всадники Аттик и Оппий его поддержали.
— Так это Клодий стоит за Бурсой?
— Возможно, — сказал осторожно Помпей. — Но определенно не я. Что я выигрываю от его действий?
Милон язвительно улыбнулся.
— Диктаторство? — предположил он.
— Я уже от него отказался. Не думаю, что я понравлюсь Риму в этом качестве. Ты в эти дни вроде бы спелся с Бибулом и Катоном. Спроси у них, так это или не так.
Милон прошелся по кабинету Помпея, слишком крупный для этой комнаты, уставленной дорогими реликвиями разных кампаний Помпея, среди которых были золотые венки, золотая виноградная лоза с золотыми виноградинами, золотые урны, со вкусом раскрашенные порфировые чаши. Он остановился и посмотрел на Помпея, все еще спокойно сидевшего за столом из золота и слоновой кости.
— Говорят, Клодий собирается распределить вольноотпущенников по тридцати пяти трибам, — сказал визитер наконец.
— Да, до меня тоже дошел такой слух.
— Он же тогда сделается хозяином Рима.
— Правильно.
— А если он не примет участие в выборах?
— Определенно Риму будет только лучше.
— Да плевать мне на Рим! Я думаю о себе.
Помпей мило улыбнулся и встал.
— Ты тоже не будешь внакладе.
Он направился к двери. Милон пошел следом.
— Можно ли понимать это как обещание, Магн? — спросил он.
— Тебя порой посещают весьма дельные мысли, — ответил Помпей и хлопнул в ладоши, подзывая секретаря.
Не успел Милон уйти, как ему доложили о приходе нового гостя.
— Ба! Да я становлюсь популярен! — воскликнул Помпей, тепло здороваясь за руку с Метеллом Сципионом и усаживая его в лучшее кресло.
На этот раз он не пошел к столу. Квинт Цецилий Метелл Пий Сципион Назика счел бы это прямым оскорблением. А потому Помпей выбрал для себя самое невзрачное кресло и сел только после того, как наполнил две чаши хиосским вином. Таким замечательным, что Гортензий заплакал, когда у него отбирали это вино.
К сожалению, сидящий перед ним человек никак не отреагировал на такое радушие, ибо явно не обладал интеллектом, сопоставимым со своей захватывающей дух родовитостью, хотя внешне вполне соответствовал ей. Урожденный патриций Корнелий Сципион, усыновленный могущественной плебейской семьей Цецилия Метелла. Надменный, невозмутимый, высокомерный. Некрасивый, как все Корнелии Сципионы. Его приемный отец Метелл Пий, великий понтифик, не имел сыновей, и у Метелла Сципиона тоже не было сына. У него была дочь, которую он три года назад выдал замуж за Публия, сына Красса. Цецилия Метелла, предпочитавшая, впрочем, зваться Корнелией. Помпей хорошо помнил ее, ибо присутствовал вместе с Юлией на свадебной церемонии. «Очень надменная», — сказал он Юлии, а та захихикала и призналась, что Корнелия Метелла всегда напоминала ей верблюда и что ей лучше было бы выйти за Брута, обладателя такого же педантичного, претенциозного ума.
Помпей никогда толком не знал, как надо держаться с такими людьми. Должен ли он напустить на себя ту же непроницаемость или, наоборот, сдобрить общение щедрой толикой панибратства? Нет уж, раз начал, он будет непринужденно-радушным.
— Неплохое вино, а? — спросил он, причмокнув.
Метелл Сципион чуть поморщился.
— Очень хорошее, — откликнулся он наконец.
— Что заставило тебя проделать с утра такой путь?
— Публий Клодий, — ответил Метелл Сципион.
Помпей кивнул.
— Плохо, если слухи правдивы.
— Они правдивы. Молодой Курион разговаривал с Клодием и передал содержание разговора отцу.
— Я слышал, старый Курион болен, — сказал Помпей.
— Рак, — коротко отозвался Метелл.
Помпей сочувственно пощелкал языком и умолк. Гость тоже молчал.
— Так почему ты пришел ко мне?
— Другие не захотели.
— Кто эти другие?
— Бибул, Катон, Агенобарб.
— Это потому, что они не знают, кто Первый Человек в Риме.
Аристократический нос чуть задрался.
— Я тоже не знаю, Помпей.
Помпей поморщился. Хоть бы один из них иногда назвал его Магном! Так приятно слышать, как тебя называют Великим те, кто выше по рождению! Цезарь называл его Магном. Но будут ли так называть его Катон, или Бибул, или Агенобарб, или этот твердолобый тупица? Нет! Всегда — только Помпей.
65 
