45 
— Извини, — с ангельской улыбкой пробормотала та, забирая шелковую сумочку обратно.
Николас вытянул ноги и подпер щеку ладонью, чувствуя, что его веки все тяжелеют и тяжелеют с каждым словом монотонной речи священника. Солнце уже во всю било в окна и нагревало старомодный неф, а маленький человечек все продолжал и продолжал нести какую-то ерунду о лгунах, попадающих в тиски дьявола.
Николас то погружался, то выныривал из дремотного сна, где он целовал каждую веснушку на кремовой коже Лауры, как вдруг услышал, что говорит священник:
— Как только ваш новый приходской священник будет назначен, я оставлю вас.
"Это хорошо" — без малейшего сожаления подумал Николас, даже не потрудившись открыть глаза. "Жалко, что он не может исчезнуть прямо сейчас".
— Как вы все знаете, я разделял свое время между тремя приходами с тех пор, как семь лет тому назад преподобного Фарли призвали домой, на небеса. И хотя я очень полюбил Арден и всех вас за это время, должен признаться, что для меня будет облегчением в следующие несколько месяцев передать свои обязанности и ответственность другому. Я прошу вас присоединиться и поприветствовать человека, который скоро будет вашим новым приходским священником — м-ра Николаса Рэдклифа!
Николас дернулся, пытаясь понять, спит он или бодрствует. Но единственным, что оставалось неизменным, что в его восхитительной фантазии, что в этом кошмаре, это присутствие женщины, сидящей рядом.
Она смотрела прямо перед собой, и ее профиль казался таким хрупким, словно был вырезан из тончайшего фарфора. И если бы он не видел, как поднимается и опускается в такт дыханию ее грудь, он мог бы поклясться, что она вообще не дышит.
Он смотрел на нее, пока она не повернулась и не встретилась глазами с его горящим взглядом.
Потом она всунула в его руку свою, обтянутую перчаткой, и дрожащая улыбка изогнула ее губы.
— Добро пожаловать в наш приход, м-р Рэдклиф.
Глава 11
Я обожаю всех этих малышей, но старшая девочка просто украла мое сердце …
— Всего лишь их первая ссора. И ее оказалось достаточно, чтобы разбить сердце такой старухи, как я! — прошептала Куки, прикладывая к глазам подол передника.
— Если она из-за него заплачет, то, может, расторгнет помолвку, — с надеждой сказала Лотти.
— Если она из-за него заплачет, я сломаю ему шею, — рявкнул Джордж.
Довер нахмурился.
— Если они ссорятся, почему я не слышу криков или ругани? Ссора без летающих тарелок — неправильная ссора.
Различный рост и то, что Лотти не боялась протереть на коленях праздничные чулки, сослужило им хорошую службу и позволило всем четверым одновременно прижать ухо к двери гостиной.
— Попробуй замочную скважину, — предложил Довер.
Протиснувшись между ног Джорджа, Лотти сумела заглянуть в обитую медью дырку.
— Я вижу только ключ. Я думаю, он запер ее там.
Довер стал закатывать рукава.
— Вот оно как. Ломай дверь, Джордж, а я пока схожу за вилами.
— Не будь дурнем, — упрек Куки сопровождался шлепком по его руке. — Молодым нужно дать возможность самим разобраться со своими ссорами. Может, ты и не помнишь, как мы с тобой ругались на Флит Стрит, этой улице красных фонарей, и ты передо мной хорохорился, но, бьюсь об заклад, ты не забыл, как мы потом обнимались.
— Конечно, я не забыл. Как ты думаешь, зачем мне иначе вилы?
— Ш-ш-ш-ш, — зашипела Лотти, елозя ухом по двери. — Кажется, я что-то слышу.
Но Лотти ошибалась, внутри гостиной Лаура в абсолютной тишине сидела на оттоманке и думала, что никогда еще не видела человека, слишком разъяренного, чтобы разговаривать. Ее отец был очень мягким и тихим человеком, который считал, что показывать характер вульгарно и непристойно. Однажды она видела, как он уронил себе на ногу огромную Библию, сломав при этом два пальца на ней, но только закатил глаза и попросил прощения Господа за то, что был таким неуклюжим. Она никогда не слышала, чтобы он повышал голос, а тем более руку, на мать или кого-либо из детей.
Лаура с опасливым восхищением смотрела, как Николас бродит по комнате взад и вперед, словно голодный лев в клетке Королевского Зоопарка. За исключением того, что в зоопарке она была бы благополучно защищена от льва железной решеткой. Желтая кошечка сидела у камина и так сосредоточено изучала его передвижения, словно пыталась определить, кого из них Николас проглотит первым.
45 
