56 
— Омлет стынет, Холт, а я хочу есть.
Он с трудом сдержался, чтобы не швырнуть тарелку об стену, но сел, ожидая, когда она займет место напротив него. Возлюбленная выглядела очень хрупкой и невероятно невозмутимой в потоке солнечного света.
— Хочу услышать ответ, Сюзанна.
Холт отпил кофе, глядя, как она возит вилкой по посуде. Бывший коп умел ждать и умел давить.
— Нет, — невыразительно ответила она, начав есть. — Он никогда не бил меня.
— Угрожал?
Холт старательно сохранял непринужденность и жевал, не ощущая вкуса. Сюзанна внимательно посмотрела на собеседника, потом отвела глаза.
— Есть много способов запугать и деморализовать, Холт, после чего с легкостью унизить.
Взяв тост, аккуратно намазала его маслом.
— Ты почти не ешь хлеб.
— Что он сделал с тобой?
— Давай оставим эту тему.
— Что, — раздельно повторил Холт. — Он. Сделал. С тобой?
— Просто поставил лицом перед фактами.
— Какими?
— Что я прискорбно не соответствую образу жены корпоративного юрисконсульта с социальными и политическими амбициями.
— Почему?
Сюзанна хлопнула ножом по столу.
— Именно так ты допрашиваешь подозреваемых?
«Разозлилась, — отметил Холт. — Уже лучше».
— Это простой вопрос.
— Хочешь простой ответ? Прекрасно. Он женился на мне из-за моего имени, рассчитывая не столько на деньги, сколько на авторитет моей семьи, ведь фамилия Калхоун более чем подходила его амбициям. К сожалению, очень быстро выяснилось, что я вовсе не такой престижный приз, как он воображал. Мои светские беседы на званых ужинах в лучшем случае были скучны. Я старательно наряжалась, чтобы выглядеть достойной женой политически честолюбивого адвоката, но по-настоящему так и не преуспела в этом. Для него стало огромным разочарованием — о чем он непрестанно напоминал, — что я так и не смогла вбить себе в голову, что от меня ожидается. И что я невыносимо уныла и в гостиной, и в столовой, и в спальне.
Сюзанна вскочила и соскребла остатки еды в миску Сади.
— Я ответила на твой вопрос?
— Нет.
Холт отодвинул свою тарелку и вытащил сигарету.
— Я хочу знать, почему ему удалось убедить тебя, что ты ничтожество.
Сюзанна выпрямилась, не поворачиваясь.
— Потому что я любила его. Или того воображаемого мужчину, за которого вышла замуж, и хотела, всеми силами пыталась стать женой, которой он мог бы гордиться. Но чем сильнее старалась, тем большую неудачу терпела. Потом родила Алекса, и мне показалось… что я совершила что-то совершенно невероятное. Привела в этот мир восхитительного ребенка. И это оказалось так легко, так естественно для меня быть матерью, что я никогда ни в чем не сомневалась, не совершала никаких оплошностей. Настолько упивалась счастьем, настолько сосредоточилась на ребенке и увеличившейся семье, что не заметила, как Бакс очень осмотрительно начал заводить более увлекательные отношения. А догадалась обо всем, когда забеременела Дженни.
— Значит, он изменял тебе.
Мужской голос звучал обманчиво спокойно.
— И что ты предприняла?
Сюзанна не обернулась, включая воду, чтобы вымыть тарелки.
— Тебе не понять, на что это походит, когда тебя предают именно таким способом. Дают почувствовать себя неполноценной. Что это значит — носить ребенка и узнать, что тебе уже нашли замену.
— Нет, не понять. Но мне кажется, я бы рассвирепел.
— Злилась ли я?
Сюзанна почти засмеялась.
— Да, конечно, но еще больше я… ощущала обиду. Ненавижу вспоминать, как легко ему удалось разрушить меня. Алексу исполнилось всего лишь несколько месяцев, мы не планировали других детей. Но обнаружив, что снова жду ребенка, я была безумно счастлива. А он больше не хотел никого. Ничто из того, что он вытворял со мной прежде, не сравнится с болью и потрясением от его реакции на известие о новой беременности. Бакс не то чтобы рассердился… скорее, утомленно скривился.
Сюзанна сумела усмехнуться и погрузила руки в мыльную воду.
— У него уже имелся сын, — продолжила она, — так что род Дюмонтов не прервется, и он не собирался отягощать свою жизнь детьми и, уж конечно, не горел желанием таскать меня по светским вечеринкам — такую толстую, уставшую и некрасивую. Самое практичное решение, по его мнению, — было сделать аборт. Мы ужасно ругались из-за этого. Впервые у меня хватило смелости противостоять ему… что резко ухудшило ситуацию. Бакс привык идти собственным путем, так происходило всегда, и с тех пор, как не сумел заставить меня уступить его воле, в отместку начал мастерски мстить.
56 
