14 
— Действительно, прости, я сморозила глупость. Ты способен думать лишь о вкладах, прибылях и тому подобном, — кивнула Фэй. — Например, твое повышенное внимание к Синди — всего лишь вклад, от которого ты ждешь высокой прибыли. Не так ли?
— Ты определенно думаешь обо мне только самое худшее.
— Сам заставляешь меня так думать. — Фэй повернулась к детям: — Нам пора возвращаться домой.
Адриан неохотно попрощался с Кендалом и пообещал ему обязательно прийти на следующую тренировку.
— Главное, чтобы футбол не мешал учебе, — пробурчал Гарт.
Адриан ничего не ответил отцу и стал играть с Громом.
— Он еще слишком мал, чтобы всерьез задумываться о том, кем быть, — заметил Кендал. — Но если он сейчас мечтает стать футболистом, то я не вижу в этом ничего плохого. Зачем ему мешать, пусть мечтает себе на здоровье и верит, что он может всего добиться в жизни, если захочет.
— В нашем мире трудно живется тем, кто витает в облаках, — огрызнулся Гарт. — Надо не мечтать, а дело делать. Зачем бесплодные мечты, не имеющие ничего общего с реальной жизнью? И я буду вам крайне признателен, если вы перестанете вмешиваться в воспитание моего сына.
— Эй! Спокойно! Я только…
— Я знаю, что вы хотите. Забудьте об этом. Я этого не допущу.
К счастью, Фэй уже ушла с детьми к машине и не слышала разговора. А значит, ему можно проанализировать встречу со своим соперником. Он собирался повести всех в ресторан, но теперь, когда Гром увязался за ними, вынужден был отказаться от этой затеи. Пришлось остановиться возле придорожной забегаловки.
Когда вечером Гарт отправился укладывать Синди спать, ему пришлось нелегко: девочка была так обрадована успехом брата, что не хотела ложиться.
— О, папочка, Адриан был просто супер, правда?
— Он молодец, — согласился Гарт.
— Он больше чем молодец! — пылко воскликнула Синди. — Он был лучшим, самым лучшим. Вот бы мне так же играть.
— Но ты же девочка. И ты тоже многое умеешь делать хорошо.
— Но не так, как Адриан.
Глаза Синди сияли от восторга. В своем брате она видела самого настоящего героя. И хотя Гарт плохо разбирался в сфере чувств, он понял, что его дочка идеализирует окружающих. Как же это опасно! Когда Синди подрастет, она может оказаться беззащитной и легкоуязвимой. Он обязан помочь ей.
Гарт вспомнил, что прежде на него смотрели с таким же обожанием другие глаза, глаза Фэй. А теперь ее любовь к нему куда-то исчезла. Непонятно все-таки, почему она так холодно держится с ним, скрывает свои мысли и чувства…
— Пора спать, — внезапно сказал он.
— Спокойной ночи, папочка. Спасибо тебе за мой день рождения, он был самым лучшим в моей жизни. — И ее руки обвились вокруг его шеи.
— Неужели? — спросил Гарт с необычайным смирением.
— Угу. Ты же вернулся ради этого!
— Да, — ответил он, надеясь, что она не заметит его смущения. — Я твой папа. И буду им всегда.
— Всегда-всегда! — воскликнула Синди.
— Спокойной ночи, солнышко.
Он поцеловал ее в лоб и вышел из комнаты.
На следующий день, придя на работу, он попросил свою секретаршу купить ему книгу по уходу за сенбернарами. И, получив ее к обеду, пролистал за едой.
К концу дня он чувствовал себя отвратительно: его подвел поставщик, один из клиентов в последнюю минуту отказался продлевать контракт, другой попытался увильнуть от оплаты.
Но больше всего его огорчило то, что в книге оказалась целая глава, посвященная Кендалу Хейнесу.
Глава четвертая
Постепенно Фэй и Гарт пришли к непростому перемирию. Но разве можно жить в таком тесном доме и не обращать внимания на мужчину, в каждом движении которого чувствуется какая-то магнетическая животная сила? Фэй изо всех сил старалась избегать контактов с мужем, инстинктивно чувствуя, что это небезопасно.
Как-то вечером Гарт спросил ее:
— Где ты сегодня была?
— У Кендала.
— Это было необходимо? — недовольно пробормотал он.
— Я что, не имею права ходить к собственному жениху? — ответила вопросом на вопрос Фэй.
Его губы сжались, но он промолчал, и молодая женщина не сочла нужным ему что-либо объяснять.
На самом деле сегодняшний визит принес ей одни огорчения. Она стала жаловаться Кендалу на свои проблемы, надеясь, что тот все поймет и утешит ее, однако он вдруг нахмурился и процедил сквозь зубы:
14 
