очень нудно 
35 
Так почему же?
Она была девственницей. И она отступала, прерывая поцелуй.
— Тсс, Лауша, я не повторю этого снова. Только вот так, — его большой палец накрыл маленький бугорок клитора и потер его.
Со стоном Люсия сжала свою ладонь на его члене, тяжело дыша и глядя ему прямо в глаза. Гаррет томительно ласкал её, постепенно вознося к высотам наслаждения, одновременно толкаясь в сжатую ладонь. Его бедра ударялись о решетку, но он не обращал на это внимания. Как только она стала готовой, чтобы принять его, обильно смачивая его пальцы соками желания, ему пришлось собрать все свои силы, чтобы не развернуть её и не войти сзади. Он смог бы принудить её повернуться к нему спиной, заведя назад запястья, а затем скользнуть внутрь, в её шелковый жар всего за один удар сердца.
Она никогда не доверится тебе снова.
Но она была так близко.
Тысячелетие я ждал этого…
Безошибочно подведя её к грани оргазма, МакРив намеренно замедлил свои движения, и, удерживая её в этом сладко-мучительном состоянии, прошептал:
— Сейчас утолить твою боль?
Пальцы на ногах Люсии поджались: она поняла, что ей безумно нравится, когда он говорит с таким густым акцентом, усиленным хрипотцой. Она действительно многое открыла для себя за это время с ним.
Она была удивлена, обнаружив, что даже столь легкое прикосновение к его члену, простая нежность, действует на него так сильно. Но если такая ласка затронула его, то жесткие, уверенные, сдавливающие движения по его плоти буквально сводили МакРива с ума. Как только она приблизилась к кульминации, головка его члена увлажнилась, а бедра неистово дернулись.
— Просто держи меня крепче. Я сам сделаю всё остальное, — хрипло прошептал он у её уха. — Ты и сейчас считаешь нас врагами, Лауша? Когда я кончаю в твоей руке, а ты — на моей?
Последним, кем она считала его в этот момент, так это врагом.
— Другой мужчина заставлял тебя чувствовать такое?
— Нет, никогда!
— Тогда скажи мне, Лауша, что я единственный. — Когда Люсия промолчала, он приостановил движение своих пальцев, и она беспомощно всхлипнула. — Скажи мне, Лауша.
Он крепко поцеловал её, будто выжигая на ней клеймо.
Касаясь его губ, она простонала:
— Ты — только ты, единственный.
В награду за это мужчина обхватил её промежность полностью, нажав верхней частью ладони на клитор. Как только он двигая кистью руки, потерся о налившийся бутон, Люсия обмякла, её глаза закрылись.
Властным, хриплым голосом Гаррет приказал:
— Смотри на меня, когда кончаешь!
Её веки затрепетали, поднимаясь. Их глаза встретились. Молния, жар, напряжение нарастает, нарастает. Затем взрыв.
Гаррет накрыл её рот своим, заглушая крики, пока спазмы наслаждения накатывали снова и снова…
Но когда она уже была не в состоянии испытывать ничего больше, он не позволил ей остановиться.
— Снова!
Его пальцы касались клитора так быстро, словно он приложил к нему вибратор.
— МакРив, о, боги!
И она легко для него кончила ещё раз. Он опять поцеловал её, когда Люсия закричала у его губ.
Как только отголоски её оргазма утихли, Гаррет оторвался от её рта, произнося:
— Смотри, как я кончаю для тебя. Я хочу, чтобы ты видела это. — Его член пульсировал в её пальцах… мужчина, казалось, испытывал муки ада, на его лице отражалась боль, когда она двигала крепко сжатой рукой по его налившемуся кровью члену.
Дикий, почти звериный крик вырвался у него, когда он начал извергать семя.
— Ты сводишь меня с ума, Лауша! Сводишь меня с ума!
Она заворожено смотрела, как семя с каждым толчком дугой выплескивается из него, а он гортанно стонал, зарываясь носом в волосы Люсии, продолжая вбиваться в её сжатую ладонь до тех пор, пока последние капли не покинули его.
Гаррет убрал её руку, когда полностью иссушился. Пытаясь восстановить дыхание, он прислонился к её лбу своим.
— По этой причине я не переставал добиваться тебя. Я знал, что близость с тобой будет невероятной. Ты подарила мне потрясающий оргазм, девушка. Скажи, что я сделал то же самое для тебя.
Она прошептала:
— Ты знаешь, что да.
Он усмехнулся.
— О да, просто чтобы услышать это, приходится вытаскивать из тебя слова. Наслаждение с каждым разом между нами будет ещё острее.
Она отступила, качая головой.
— Мы больше никогда не станем делать этого, то, что произошло, — ошибка.
35 
