34 
В самом деле, грустно подумала Пенни, и не только внешне. Алан начинал беспокоиться, если нарушался привычный для него распорядок. А когда играл, в нем уже чувствовалась характерная сосредоточенность. Минуты проходили, Ник продолжал общаться с сыном, и Пенни испытывала нарастающее смятение. Она не верила своим глазам. Нисколько не заботясь о дорогом костюме, Ник теперь сидел на ковре, а Алан исследовал его, словно новую игрушку. Крохотные ручки дергали галстук, забирались в карманы, вцеплялись в волосы, ощупывали лицо.
Пенни и представить не могла, что Ник, с его достоинством и сдержанностью, способен терпеть подобное панибратство и столь близкий телесный контакт. Больше того, могла бы поклясться, что он как огня боится подобного обращения. Не могла она и представить, что, узнав о своем отцовстве, Ник поведет себя с такой легкостью и непринужденностью, какой прежде она и заподозрить в нем не могла.
Пенни вдруг охватила жгучая ревность. На нее не обращали внимания! Ее даже лишили утреннего приветствия сына! И сейчас она была невольным свидетелем зарождения того, что, похоже, обещало стать восторженным союзом двух любящих сердец.
— Он зевает, — с явным разочарованием заметил Ник полчаса спустя.
— Ты его переутомил, — словно со стороны услышала свой голос Пенни.
Она отлично понимала, что после беспокойной ночи малышу был необходим хороший дневной сон, поэтому уложила сына в кроватку, но прежде обменялась с ним несколькими поцелуями.
— Не ожидал, что эта кроха с такой легкостью примет меня, — заметил Ник, почувствовавший себя не менее заброшенным, чем Пенни десять минут назад. Она повернула голову и заявила:
— Алан любит Джонни, и из-за него с большим доверием относится ко всем мужчинам. Ник смотрел на нее своими потрясающими глазами, непроницаемыми, как ночное небо, но Пенни заметила, как напряглись лицевые мускулы под гладкой кожей.
— Можем ли мы рассчитывать на частые встречи с тобой в Нью-Йорке, после того как закончится лето? — ломким от волнения голосом спросила она. — Знаешь, я уже скучаю по дому.
— Обсудим это внизу, — бросил Ник и направился к двери.
Непременно обсудим, подумала Пенни, обиженная тем, что Ник привычно взял инициативу в свои руки, и не слушая внутренний голос, который твердил, что она несправедливая и скверная. В конце концов Пенни решила, что лучше уж чувствовать себя несправедливой и скверной, чем ощущать почти физическую боль нестерпимого желания, возникающего от одного только присутствия Ника в комнате. Кроме того, просто необходимо было как-то противостоять мужчине, успевшему причинить ей такие страдания всего за несколько часов, оправдывала себя Пенни…
А то, что она сказала ему о Джонни, соответствовало действительности… до какой-то степени. Джонни любил Алана, однако видел в нем лишь продолжение Пенни. В то время как Ник неосознанно относился к сыну как к личности, и ему, а не ей посвящал только что все свое внимание. Это грех или добродетель? — с горечью спросила себя Пенни.
Когда она наконец спустилась, в элегантной гостиной уже был накрыт стол для кофе. Развлекая Алана, Ник был сама непринужденность. Теперь же казался воплощением холода и отчужденности. И нервное напряжение Пенни достигло предела. Значит, Ник принял существование своего ребенка. Но это вовсе не означает, что он доволен тем, что жена, с которой собирался развестись, сделала его отцом. И если Ник намерен наброситься на нее с обвинениями, то лучше уж пройти через это как можно скорее.
— Итак? — без обиняков спросила Пенни, предоставляя ему такую возможность.
— Кофе… — ровным тоном предложил Ник.
— Когда я нервничаю, меня тошнит от кофе!
Ник наполнил себе чашку с хладнокровием, от которого Пенни едва не заскрежетала зубами.
— Давай, скажи это! — поторопила она его.
Ник вежливо приподнял бровь.
— Что ты ожидаешь от меня услышать?
Пенни нетерпеливо всплеснула руками, и браслеты на ее запястьях зазвенели.
— Если бы я не забралась к тебе в постель, ты не был бы сейчас отцом!
— Я понимал, что делаю, мой ангел.
Пенни озадаченно уставилась на него.
— Ты заметила, чтобы я сопротивлялся? — сухо спросил Ник.
К ее щекам прилило тепло.
— Разумеется, нет, — ответил сам себе Ник. — Я испытывал слишком сильное удовольствие, чтобы остановиться… И я не позаботился о том, чтобы предохранить тебя от беременности. Вся ответственность за зачатие этого ребенка, несомненно, лежит на мне.
34 
