35 
Самообладание Ника обескуражило Пенни не меньше, чем его слова.
— Тебе ни к чему брать вину на себя, — начала она со своей обычной прямотой. — Я знала…
— Ничего ты не знала, — с нажимом проговорил Ник, скривив чувственный рот. — Разве не в этом все дело?
Действительно в ночь, когда был зачат Алан, ее знания ограничивались лишь цветочками и пчелками. Неусыпное наблюдение Люси в сочетании с суровыми условиями школы-интерната не давало ей возможности обрести какой-либо личный опыт. Она была совершенно не готова к тому восхитительному потрясению, которое испытала, оказавшись в постели со взрослым мужчиной, способным доставить ей наивысшее удовольствие.
Ник встал, чтобы взять свидетельство о рождении с внушительной каминной доски. Хотя он один мог положить его туда, Ник как зачарованный принялся изучать документ снова.
— Алан Блейн, — мягко произнес он. — Мой сын, который конечно же будет расти и воспитываться здесь, в родном доме.
Ник, в эффектной позе стоявший у камина, был очень спокоен. Однако Пенни застало врасплох это уверенное заявление.
— О чем ты говоришь?
— Думаю, тебе стоит присесть и выпить кофе. Это лихорадочное хождение взад и вперед доведет тебя до головокружения.
Пенни стиснула руки.
— Я не хочу садиться!
— А я не хочу судиться с тобой. Но если ты будешь настаивать, то наверняка проиграешь тяжбу, — предупредил ее Ник.
В глазах Пенни вспыхнула обида.
— Вот как? Через пять минут после того, как обнаружил, что являешься отцом, ты начинаешь делать возмутительные заявления и апеллировать к закону?
— И должен добавить, что закон будет на моей стороне, — холодно произнес Ник.
У Пенни мурашки побежали по спине.
— Что ты пытаешься мне сказать?
— Что описания обстановки, в которой моему сыну приходится жить в Гринич виллидж, будет достаточно, чтобы склонить судей на мою сторону.
— Ты угрожаешь мне… — произнесла Пенни, побледнев.
— Ты потрясена, — заметил Ник. — Почему? Ведь малыш имеет больше прав на доброе отношение, чем ты, мой ангел.
— Ты угрожаешь мне… — ошеломленно повторила Пенни.
— У тебя нет ни единого шанса забрать Алана отсюда и увезти с собой в Нью-Йорк! — заявил Ник.
— Ты не можешь…
— Перестань! Мне могут не нравиться методы, которыми я достигну желаемого, но я применю их, — спокойно заверил ее Ник. — Ты приняла несколько необдуманных решений после рождения ребенка…
— Например? — выпалила Пенни, с каждым его словом все больше и больше впадая в панику.
— Несмотря на то, что жила за чертой бедности, ты не сообщила мне о его рождении и не попросила финансовой помощи. — Ник бросил на нее неодобрительный взгляд. — Пытаясь вырастить нашего сына в неподобающих условиях и в то же время отказывая мне в отцовских правах, ты вела себя не как зрелая и ответственная мать.
Губы Пенни недоверчиво приоткрылись. Ник прищурился и вытянул руку в насмешливом и презрительном жесте.
— Не думаю, что было бы честным осуждать девчонку, которой ты была, когда ребенок родился. Но ты должна понимать, что в споре об опеке тебя будут сравнивать со мной, а даже злейший враг не назовет меня незрелым и безответственным.
Это звучало ужасающе убедительно. К тому времени, когда завершил свою речь, Ник успел безумно перепугать Пенни. Споры об опеке? Никаких сомнений в том, что перевесит на весах закона — его богатство, могущество, респектабельность или ее нищета и неприкаянность, — не было.
— Ничего не понимаю… — Пенни пыталась взять себя в руки. — Едва ты выяснил, что Алан твой сын, как немедленно стал угрожать мне отобрать его…
— Нет, это не входит ни в мои желания, ни в мои намерения. Но ирония заключается в том, что именно так собиралась поступить ты, — спокойно произнес Ник. — Неужели ожидала, что я запрыгаю от радости, услышав, как ты тоскуешь по дому и рассуждаешь вслух о возвращении в Нью-Йорк?
Пенни смущенно отвела взгляд.
— Нет… но… Хорошо, возможно, это была угроза, — вполголоса пробормотала она.
— Спасибо за признание. Но хотя ты и сообщила мне, что Алан мой сын, похоже, ты не имеешь ни малейшего представления о том, насколько это меняет наши жизни.
— Но почему что-то должно меняться? — спросила Пенни. — Пожалуйста, встречайся с ним сколько угодно…
— Будь добра, объясни, почему ты не можешь поверить в то, что мой сын не менее желанен для меня, чем для тебя? — спросил Ник, казалось, с искренним непониманием.
35 
