66 
Судорожно сглотнув, Люси спросила:
— А как вы сделали кожу такой смуглой?
Эдуард несколько раз моргнул, словно не понимая смысл вопроса, потом сказал:
— Табачным красителем. Его очень трудно смыть, разве что щелочью. Причем краситель сходит вместе с кожей.
«Почему вы меня вчера поцеловали? Почему вы ушли не попрощавшись? Что вы чувствуете, когда смотрите на меня?» — Вот какие вопросы хотелось ей задать, но она стояла молча, потупив взор. Вместо этого она спросила:
— Где вы так научились говорить на пушту, милорд?
— Мой дед вывез меня в Индию, когда мне было шестнадцать лет. Там и выяснилось, что мне легко даются иностранные языки. — Он резко отвернулся. — Мне… Мне нельзя здесь с вами находиться, мисс Ларкин. Я не одет. Я зашел сюда, думал, что здесь мой дядя, мне и в голову не приходило…
Внезапно Люси почувствовала, что паралич прошел, и, решительно сделав несколько шагов, крепко взяла Эдуарда за руку.
— Пожалуйста, не уходите! Я должна вас о многом спросить, Эдуард. — Она назвала его просто по имени — это произошло само собой. — Ах, Эдуард, почему вы не сказали мне правду? Зачем вы стали меня обманывать? Помните, в парке?
Он смотрел на нее виновато:
— Я не хотел вас обманывать. Но мне казалось, что так будет лучше для нас обоих. Господи Боже, да разве вы не понимаете, как теперь все усложнилось?
— Не понимаю. Почему?
— Господи, Люси, я же не могу сказать вам всей правды. Мы мучаем друг друга!
Он крепко взял ее за руку, и, не сговариваясь, они прильнули друг к другу. Эдуард стал целовать кончики ее пальцев.
— Вам нужно уйти, Люси. Сегодня же я навещу вас с визитом. Если вас кто-нибудь здесь увидит, ваша репутация…
— Извините, мадам, но его милости нет дома, — раздался голос дворецкого.
Сей достойный господин в сопровождении лакея появился в дверях. Последовала немая сцена. Затем лакей с оглушительным грохотом уронил серебряный поднос на пол, а дворецкий был так обескуражен, что забыл отчитать недотепу за неуклюжесть. После паузы дворецкий внушительно откашлялся:
— Не ожидал увидеть вас здесь, милорд.
— В самом деле? Значит, это стало для вас сюрпризом? Можете идти, Коннерс. И вы тоже, Джордж.
Для человека с болтающимися подтяжками Эдуард держался на редкость величественно.
— Разумеется, милорд, — хмыкнул дворецкий. — Я пришлю кого-нибудь с напитками и угощением.
Продемонстрировав всем своим видом крайнее неодобрение, Коннерс подал Джорджу знак поднять поднос, и оба удалились. На сей раз двери остались открытыми. Люси подумала, что слуги, судя по всему, за фамильное серебро больше не опасаются.
При виде слуг Эдуард отодвинулся, и у девушки сжалось сердце, хоть она и понимала, что необходимо соблюдать приличия. Уважающие себя слуги не станут служить господину, который принимает у себя падших женщин. Однако разве можно быть падшей женщиной, оставаясь девственницей? Как обидно! Слыть Бог знает кем и при этом даже не изведать сладости греха.
— Прошу прощения, — сказала она, поправляя плащ. — Мне не следовало приходить сюда, милорд, но завтра утром я уезжаю в Халлертон, а нам необходимо объясниться. Впрочем, я понимаю, что вы совершенно не обязаны давать мне какие-либо объяснения.
— Напротив, я кругом перед вами виноват. Но у меня к вам есть еще одна просьба. Пожалуйста, никому не рассказывайте, что это я вывез вас из Кувара. Есть очень серьезные причины, по которым какому не следует знать, что лорд Эдуард де Бомон и купец Рашид — одно и то же лицо.
— Это я вам обещаю. — Люси протянула руку. — До свидания, милорд. Желаю вам всяческих успехов и благодарю от всей души за то, что вы помогли мне бежать из плена.
Эдуард продолжал стоять молча, и Люси испугалась, что он не пожмет ей руку. Но нет, барон дернулся и коротко ответил на рукопожатие.
— Вам не за что меня благодарить, мисс Лар-кин. Насколько мне помнится, вы не дали мне выпить отравленного чая, так что мы по меньшей мере квиты, — Ну, раз мы квиты, значит, мы вполне можем быть друзьями.
— Да, — вздохнул Эдуард. — Почему бы нам и не быть друзьями?
Люси знала, что ей пора уходить, не то она может сказать или сделать что-нибудь непоправимое. Например, броситься ему на шею и попросить, чтобы он ее поцеловал. Но тут на нее вновь накатил странный паралич, и Люси просто стояла в двух шагах от Эдуарда, страстно желая и не смея преодолеть это расстояние.
Неизвестно, сколько времени продолжалась эта сцена, но в дверях снова послышались шаги, и в комнату вошел лорд Трисс в сопровождении сурового Коннерса.
66 
