56 
— Но… когда ты меня не нашел — когда меня не оказалось дома, — ты решил не показывать мне письмо Рода? — упрямо повторила она вопрос, не видя в поступке Йорка никакого смысла. Йорку нужно было это кольцо. А значит, ему следовало только показать ей письмо — и кольцо было бы немедленно ему возвращено.
— Когда тебя не оказалось дома, я почувствовал — такого со мной не бывало, — что не знаю, что делать дальше.
Да, мысленно согласилась Сабина, для него это действительно необычно. Она была уверена, что у Йорка каждая минута расписана заранее.
— Вместо того чтобы просто позвонить бабушке и узнать, как она себя чувствует, я поехал к ней, чтобы самому убедиться, что все в порядке.
— А! — воскликнула Сабина. — Увидев там меня, ты решил, что я могу ее взволновать чем-нибудь, и разозлился из-за этого.
— Я понятия не имел, что ты ей уже наговорила или собираешься сказать.
— Вот спасибо! — недовольно буркнула Сабина.
— Прости меня, моя дорогая, — неожиданно извинился Йорк, и его «моя дорогая» поразило Сабину гораздо больше, чем то, что великий Йорк Макиннон может извиняться. — Я был так зол, что позабыл о необыкновенной отзывчивости, которую замечал в тебе. — (Сабине хотелось закричать, чтобы он не говорил больше ничего.) — Ведь я тебя какое-то время не видел, — оправдывался он.
Йорк оправдывается? Уже этого было довольно, чтобы все возведенные Сабиной защитные укрепления рухнули. Но ей же необходимо быть сильной… Не поддаваться.
— Однако, когда ты узнал, что меня пригласила твоя бабушка, ты не перестал злиться, — настаивала она.
— Ты мне показала, что может натворить моя злость, когда — признаю, к моему удовольствию, — не отказалась принять бабушкино предложение остаться на ночь. Ты, Сабина Констебл, — добавил он, не подозревая, что от его слов она теряет волю, — чертовка, а не женщина.
Он вправду так считает? Он это говорит о ней — такой осторожной и осмотрительной?
— Конечно, немногие женщины стали бы слушать подобное, — ответила она по возможности непринужденно. — И все равно это не объясняет, почему ты так долго не говорил мне о письме. — Она махнула рукой, забыв, что держит письмо Рода.
— Я собирался — несколько раз. Поверь, — сказал Йорк. — Но… — Он замолчал, сбившись.
Сабина не верила своим глазам — он казался каким-то нерешительным. Она знала, что этого не может быть!
— Но? — переспросила она, убежденная, что чувства ее обманывают. Йорк не уверен в себе? Как бы не так!
Он смотрел на нее, сверля ее взглядом синих глаз. Как будто… как будто, прежде чем продолжить, он хотел что-то получить от нее. Какую-то поддержку. Нет, это наваждение, решила Сабина. Йорк — самый уверенный в себе мужчина, которого она когда-либо видела.
— Но, — продолжил он, не получив от нее поддержки и решив, видимо, рискнуть, — с тех пор, как я узнал тебя, мои намерения и действия пришли в полное несоответствие.
— И я в этом виновата?
— Нет, — начал он. — Хотя… — Он снова запнулся. А затем, переворачивая весь ее мир с ног на голову, посмотрел ей прямо в глаза и сказал: — Ты вошла в мою жизнь слишком прочно, Сабина.
Губы у нее пересохли, а сердце бешено заколотилось. Она ничего не понимала. Что он сказал? Что он сказал?
— Я… мм… — Она сглотнула. Хотела заговорить с насмешкой — не очень-то получилось. — Давно? — спросила она.
Нет, не вышло с иронией… Йорк понял ее вопрос как поддержку и уже увереннее сказал:
— С тех пор, как впервые тебя увидел, оказался рядом с тобой, понял, какая ты отважная, верная… особенная.
Его слова далеко не отвечали на вопрос, почему он не показывал ей письмо от Рода. Но Сабина и не подумала о том, чтобы напомнить ему про письмо.
— Ты… э-э… ты понял это сразу, при первой встрече? — Ей надо было что-то спросить, чтобы собраться с мыслями.
Йорк кивнул:
— Больше того. Когда мы увиделись во второй раз — я приехал за кольцом бабушки и сказал тебе, что она в больнице, — то сразу же понял, какое у тебя доброе сердце. Прости, моя дорогая, что я этим пользовался — твердил, как важно для бабушки снова получить кольцо.
— Но я тебе его не отдала, — заметила Сабина. Ее не так задело признание Йорка в том, что он играл на ее чувствах, чтобы вернуть бабушкино кольцо, как тронуло это его «моя дорогая». Пусть слова ничего и не значили. Что они могут значить?
— Не отдала, и я готов был тебя задушить за твое упрямство. Но потом мне пришла в голову идея…
56 
