30 
Потянулось время, наполненное занятиями. Лекции шли блоками: вводный курс в каждый предмет длился от трёх до шести дней, потом преподавательница уезжала — с тем, чтобы вернуться в День Клятвы, 30 октября. Сначала отстрелялись самые занятые, а те, кто мог позволить себе несколько свободных недель, ждали своей очереди где-то на прибрежных дачах.
Иванова отчитала курс одной из первых, каждые сутки при её плотном рабочем графике были бесценны. Ольга предполагала услышать набор банальностей, достойных глянцевого журнала и приправленных мутным обещанием «рассказать всю правду» после Дня Клятвы. Так оно и вышло, но кой-какие мысли показались интересными.
— Дорогие мои, я понимаю, что вы все здесь — серьёзные писатели, стремящиеся создавать настоящую литературу, пишете в вечность и не думаете о какой-то там целевой аудитории и маркетинговых исследованиях. Тем не менее я попрошу сейчас сделать две вещи. Для начала представьте себе, пожалуйста, вашего идеального читателя. Вам было бы приятно, если бы этот человек покупал ваши книги. Какой он?
Девочки задумались, первой решилась Сашка: — Пожалуй, это девушка старше двадцати пяти, с высшим образованием. Умная, язвительная, незамужняя…
— Всё? Теперь вы. — Иванова обратилась к Ольге.
— Моя, пожалуй, взрослей. За тридцать, со сложной личной жизнью, творческая.
— Замечательно. Обратите внимание, что всё это немного отдаёт автопортретом. Катя?
Видимо, в пику последнему замечанию Катя предпочла выбрать мужчину:
— Хочу, чтобы меня читали такие дядьки под пятьдесят, деловые, основательные…
— Ну-ну. Вы?
— Прежде всего те, кто помнит начало восьмидесятых, люди двух эпох. Свободных взглядов, незашоренные и не снобы. Но есть зазор между теми, кого хотелось бы видеть в качестве публики, и теми, кому моя писанина в самом деле будет интересна, — ответила Агафья.
— О да, это важное замечание. Спасибо. Теперь перейдём ко второму вопросу: представьте среднестатистического читателя вообще. Кто именно у нас чаще всего покупает книги?
— Ну, женщины…
— Безусловно.
— Около тридцати, с высоким уровнем дохода…
— Минутку, Москва — не вся Россия. Если говорить в масштабах страны?
Ольга поняла, к чему она клонит:
— Все эти тётушки средних лет, которые катаются на электричках, коротают вечера у телевизора и проводят выходные на дачах?
— Именно. Мы сейчас не будем говорить о так называемых «премиальных книгах», получающих Букера, Нацбест и прочие цацки, — их популярность велика, но в узких литкругах. Это другой бизнес. Поговорим только о массовом коммерческом успехе. Я вижу по крайней мере два пути к хорошим продажам. Первый — выбрать себе узкую целевую аудиторию, но исследовать её досконально. Пусть ваш покупатель не «женщина вообще», но, например, в возрасте двадцати восьми — тридцати двух, разведена, с одним ребёнком, с гуманитарным образованием, жительница крупного города. Их не миллионы, конечно. Но именно этот тип вы изучите так, что девяносто девять процентов из них, взяв в руки вашу книгу, обязательно её купят, посоветуют подругам, а потом придут за следующей. Второй — да, работать на этих самых «простых тёток», о которых вы так брезгливо отозвались.
— Почему брезгливо? — не выдержала Сашка, — Они хороши по-своему, но я не хочу писать для тупых.
— Хорошо, не пишите, — покладисто согласилась Иванова, — но для кого бы вы ни работали, любите их.
Ольга удивилась: вот уж не ожидала от такого человека проповедей.
— Первая заповедь успеха: даже если вы делаете колонку для журнала «Не скучай, Маруся», уважайте свою аудиторию, старайтесь для неё, вникайте в её чаяния. С установкой «вокруг одни идиоты» около вас действительно начнут собираться одни идиоты. Люди, как бы простоваты они ни были, отлично чувствуют пренебрежение и халтуру. И положа руку на сердце, вы уверены, что вы лучше них?
Сашка фыркнула:
— Читательниц «Не скучай, Маруся»-то? Уверена. Они всего лишь потребители. А я… а мы — творцы.
— Но, дорогая, они те, кто приносит нам деньги.
После лекции Агафья задумчиво сказала:
— Не так уж это и глупо.
— Что? Жвачку для коров генерировать?
— Я про публику. Перед ней нельзя заискивать, но и нельзя бояться. И уж конечно, опасно её презирать.
Ольга вспомнила свою журналистскую юность. В сущности, в универе им говорили то же самое, но там не выдавали основы профессиональной этики за тайное знание. Может быть, напрасно, потому что тогда Ольга пропустила эту мысль не то чтобы мимо ушей, но мимо рассудка, и позже пришлось доходить до неё самой. Когда уже после развода и обретения некоторой популярности ей предлагали вести колонки в дамских журналах, она испытывала сильное смущение. Будучи от природы существом высокомерным, не сомневалась, что это всё чтиво для дурочек, и ей не пристало подстраиваться под формат.
30 
