21 
— Попросили бы перо…
— Его я сроду не держал. В кино видел, но, как этим пишут, не представляю. Если б клавиатура…
— Ладно, — сказал Ливенцов. — На сегодня достаточно. Отдыхайте.
Когда вахмистр с ари ушли, есаул снял трубку телефона.
— Петроград! — бросил в микрофон.
Дождавшись ответа телефониста, Ливенцов продиктовал номер и стал ждать.
— У аппарата! — раздалось в наушнике.
— Здравия желаю, господин подполковник! — отчеканил есаул.
— Это ты, Гордей? — На другом конце зевнули. — Не надоело еще? Может, по стойке «смирно» стоишь?
— В соответствии с уставом внутренней службы, — сказал Ливенцов, улыбаясь в усы, — подчиненный приветствует начальника пожеланием ему здравия и обращается по титулу, а за неимением такового — по званию…
— Брось! — прервали на другом конце провода. — Устав я читал. Что у тебя?
— Проходчик.
— Объявился! — Голос подполковника зазвенел радостью. — Иван Павлович?
— Другой.
— Вот как… — Собеседник мгновение помолчал. — Что с Ненашевым?
— Умер, если верить заявлению нового.
— А этот кто?
— Дальний родственник и наследник.
— Он посвящен в дело?
— Нет.
— Как он обнаружил проход?
— Утверждает, что случайно.
— Гм! — сказал собеседник.
— Вот и я так думаю! — сказал Ливенцов.
— Как он оказался у тебя?
— Тертышкин привел.
— Рик? — изумился собеседник. — Почему он? Мы же условились: за проходчиком его не посылать!
— Я не питал надежды увидеть Ненашева — год скоро, как сгинул. Когда в последний раз прощались, выглядел плохо. Тертышкин — лучший дозорный в отряде, а Союз в последнее время зашевелился. Вот я и подумал…
— Не верь после этого в судьбу… — вздохнул подполковник. — Вдруг это не случайность?
— Хочу заметить, Яков Сильвестрович, — голос Ливенцова стал строгим, — всякий сговор с вахмистром я исключаю!
— Я тоже, — успокоил подполковник. — Я о другом. Как они встретились?
— Вахмистр заметил незнакомца в долине. Там почему-то оказался и полувзвод Союза, который перехватил проходчика. Он, однако, сумел отбиться, после чего сбежал с помощью вахмистра. Они спрятались от погони в пещере, дождались ночи. Очхи выставили заслон, но они сумели прорваться и к полудню добрались до станицы. Убили или ранили нескольких очхи, принесли трофейное оружие.
— Красота! Тертышкин романов, часом, не пишет?
— Не замечал. Вахмистру я верю.
— А проходчику?
— Ну… — замялся Ливенцов.
— Так! — отозвался собеседник. — Поподробнее!
— Он молод, образован, хорошо развит физически. Со слов Тертышкина, великолепно владеет оружием и знает приемы рукопашного боя. Вахмистр считает, что обязан ему жизнью.
— Что говорит сам проходчик?
— Утверждает, что служил в Российской армии — в общей сложности семь лет. Принимал участие в боевых действиях. Вышел в отставку в чине прапорщика, получив диплом юриста.
— Логично. Что тебя смущает?
— Как изволили заметить, слишком красиво. Ранее в долине не замечалось так много очхи. А тут как по заказу! К тому же, как утверждает вахмистр, они явно кого-то ждали.
— Что еще?
— Он мне нравится.
— Ага! — сказал подполковник.
— Вызывает симпатию, ему хочется верить.
— Засланец из Союза?
— Очень может быть.
— Как выглядит?
— Чистокровный ари.
— Проверить нетрудно. Подключим ИСА.
— Когда вас ждать?
— Утром.
— Успеете?
— У меня, да будет тебе известно, личный поезд. Не видел?
— Нет.
— Именным указом выделили. Приеду, похвастаюсь. Как сын?
— Приедешь, похвастаюсь!
— Ты все о своем?
— У меня третий, между прочим! Где твои?
— Кто в трезвом уме и памяти выйдет замуж за начальника Корпуса жандармов? Мы же изгои! Разве сумасшедшая какая. В связи с чем вопрос: зачем мне сумасшедшая?
— Не увиливай! — сказал есаул.
— От тебя увильнешь! Засланца где поместил?
— Тертышкин присматривает.
— Ну и славно! Пусть думает, что ему поверили. Расслабится… До встречи, Гордей!
— Жду! — сказал есаул и повесил трубку.
После чего вновь перечитал записи в блокноте и объяснение засланца. Отложив их в сторону, взял со стола темно-красную книжицу, пролистал.
— Князев Илья Степанович, — прочел вполголоса и вздохнул: — Красивое имя! Кто, интересно, придумал?
21 
