20 
- Вот весело!.. Я вскрыла и прочла
- письмо чужое… Почерк, словно ветер,
- и запах юга… Склеила опять,
- как мне, шутя, показывал однажды
- отец… Морн и Мидия вместе! Как же
- мне дать ему? Он думает, — она
- живет в глуши родимой, старосветской…
- Как дать ему?..
ГАНУС:
(подходит)
- Вы встали спозаранку,
- я тоже… Мы теперь не часто, Элла,
- встречаемся: иное торжество
- совпало с вашей свадьбой…
ЭЛЛА:
- Утро — чудо
- лазурное — не утро… каплет… шепчет…
- Ушел Клиян?
ГАНУС:
- Ушел… Скажите, Элла,
- вы счастливы?
ЭЛЛА:
- Что счастие? Шум крыльев,
- а может быть, снежинка на губе —
- вот счастие… Кто это говорил?
- Не помню я… Нет, Ганус, я ошиблась,
- вы знаете… Но как светло сегодня,
- совсем весна! Все каплет…
ГАНУС:
- Элла, Элла,
- вы думали когда-нибудь, что дочь
- бунтовщика беспомощного будет
- жить во дворце?
ЭЛЛА:
- О, Ганус, я жалею
- былые наши комнатки, покой,
- камин, картины… Слушайте: на днях
- я поняла, что мой отец безумен!
- Мы даже с ним поссорились; теперь
- не говорим… Я верила вначале…
- Да что! Мятеж во имя мятежа
- и скучен, и ужасен — как ночные
- объятья без любви…
ГАНУС:
- Да, Элла, верно
- вы поняли…
ЭЛЛА:
- На днях глядели в небо
- все площади… Смех, крики, гул досады…
- От пламени спасаясь, летуны
- со всех сторон взмывали, собирались,
- как ласточки хрустальные, и тихо
- скользила прочь блистающая стая.
- Один отстал и замер на мгновенье
- над башнею, как будто там оставил
- свое гнездо, и нехотя догнал
- печальных спутников, — и все они
- растаяли хрустальной пылью в небе…
- Я поняла, когда они исчезли,
- когда в глазах заплавали — от солнца —
- слепые кольца, вдруг я поняла…
- что вас люблю.
Пауза. Элла смотрит в окно.
ГАНУС:
- Я вспомнил!.. Элла, Элла…
- Как страшно!..
ЭЛЛА:
- Нет, нет, нет — молчите, милый.
- Гляжу на вас, гляжу в дворцовый сад,
- в себя гляжу, и вот теперь я знаю,
- что все одно: моя любовь и солнце
- сырое, ваше бледное лицо
- и яркие текучие сосульки
- под крышею, янтарное пятно
- на сахаре сугроба ноздреватом,
- сырое солнце и моя любовь,
- моя любовь…
ГАНУС:
- Я вспомнил: было десять
- часов, и вы ушли, и я бы мог
- вас удержать… Еще один слепой,
- мгновенный грех…
ЭЛЛА:
- Мне ничего не нужно
- от вас… Я, Ганус, больше никогда
- вам не скажу. — А если вот сейчас
- сказала вам, так только потому,
- что нынче снег такой сквозистый… Право,
- все хорошо… За днями дни… А после
- я буду матерью… другие мысли
- меня займут невольно. Но сейчас
- ты — мой, как это солнце! Протекут
- за днями дни. Как думаешь — быть может,
- когда-нибудь… когда твоя печаль…
ГАНУС:
- Не спрашивайте, Элла! Не хочу
- и думать о любви! Я отвечаю,
- как женщина… простите. Но иным
- пылаю я, иного я исполнен…
- Мне снятся только строгие крыла,
- прямые брови ангелов. На время
- я к ним уйду — от жизни, от пожаров,
- от жадных снов… Я знаю монастырь,
- опутанный прохладою глициний.
- Там буду жить, сквозь радужные стекла
- глядеть на Бога, слушать, как меха
- органа выдыхают душу мира
- в торжественную вышину, и мыслить
- о подвигах напрасных, о герое,
- молящемся во мраке спящих миртов
- средь гефсиманских светляков…
ЭЛЛА:
- Ах, Ганус…
- Забыла… вот письмо вчера пришло…
- на имя моего отца, с припиской,
- что это вам…
ГАНУС:
- Письмо? Мне? Покажите…
- А! Так и знал! Не надо…
ЭЛЛА:
- Значит, можно
- порвать?
ГАНУС:
- Конечно.
ЭЛЛА:
- Дайте…
ГАНУС:
- Подождите…
- не знаю… этот запах… Этот почерк,
- летящий опрометью в память, в душу
- ко мне… Стой! Не впущу.
ЭЛЛА:
- Ну что ж, прочтите…
ГАНУС:
- Впустить? Прочесть? Чтоб снова расклубилась
- былая боль? Когда-то вы спросили,
- идти ли вам… Теперь я вас спрошу,
- прочесть? Прочесть?
ЭЛЛА:
- Отвечу: нет.
ГАНУС:
- Вы правы!
- Так! На клочки… И эту горсть сухих
- падучих звезд сюда… Под стол… в корзину
- с гербом витым… Духами пахнут руки…
- Вот. Кончено.
ЭЛЛА:
- О, как светло сегодня!..
- Сквозит весна… Чириканье… Снег тает.
- На черных сучьях капельки… Пойдемте,
- пойдемте, Ганус, погулять… хотите?
ГАНУС:
- Да, Элла, да! Свободен я, свободен!
- Пойдем!
ЭЛЛА:
- Вы подождите здесь… Оденусь…
- недолго мне…
(Уходит.)
20 
