очень нудно 
83 
Она поднялась и махнула Розану, садясь в джип. Пацаны были рады подарку…
Коваль вдруг решительно велела водителю пересесть назад, но он возразил:
– Егор Сергеевич запретил…
– Разве Егор Сергеевич платит тебе? – удивилась она. – А ну, вон из-за руля!
Он нехотя подчинился, а Касьян пробормотал, пристегиваясь:
– Ну, бля, началось…
Хозяйка повернулась к нему:
– Если в штанах мокро, можешь вылезать и подождать здесь. Или присоединись к общему празднику.
Но он, разумеется, отказался. Марина завела мотор и вылетела на трассу с такой скоростью, что джип охраны едва догнал. Она носилась по пустой дороге туда – сюда на бешеной скорости около часа, пока не почувствовала, что ее отпустило. Привыкшая ко всему охрана помалкивала, а вот водитель, кажется, все это время читал молитвы, и, когда хозяйка остановила «мерин» во дворе, даже перекрестился украдкой. Открыв дверцу, Коваль спросила у курившего на крыльце Розана:
– Что там?
– Отрубилась, – ответил он, пожимая плечами.
– Везет ей, – ухмыльнулась Марина. – Мне это так и не удалось почему-то, до шести утра мочалили.
– Не надо, Марина Викторовна! – взмолился Розан, скривившись, как от зубной боли. – Не вспоминайте, я даже слушать не могу…
– А делать – можешь? – зло спросила Марина, вытаскивая сигарету.
Он молчал, глядя на нее с удивлением. Вообще-то он не ожидал от хозяйки такой жестокости в отношении проштрафившейся девицы. Да Марина и сама не понимала, как решилась на такое. Но, черт побери, почему она должна жалеть эту безмозглую овцу, ведь Катя-то не пожалела ее, когда впускала в кабинет Илью?! Почему над Мариной могли поглумиться Ванины быки, а над Катей, которая подставила ее, – нет?
Внезапно ей все надоело, и она прошла мимо Розана в дом, где развлекались пацаны. Войдя, рывком стащила с находящейся в отрубе девицы очередного любителя групповушки и заорала:
– Все, хватит, хорошего понемногу! Вон отсюда все! Да, сначала приведите ее в чувство – мне с ней поговорить надо…
Коваль долго вглядывалась в лицо пришедшей в себя Кати, а потом тихо сказала:
– Надеюсь, ты все поняла. Скажи спасибо, что мои пацаны не такие звери и отморозки, как те, которым ты сдала меня. Они тебя просто трахнули по очереди, а не отмочалили хором, как меня.
– Убейте меня лучше, – попросила та, глядя в потолок. – Я не смогу жить с этим.
– Да? – зло спросила Марина. – А я – могу жить? Значит, и ты сможешь.
Поднявшись, она выбежала на крыльцо, крикнув:
– Домой!
В машине всю дорогу стояла гробовая тишина. Касьян и Рэмбо глядели в окна, Коваль тоже молчала, куря сигарету за сигаретой. Проводив ее, они ушли к себе. А Марина села в кресло в каминной, как была, в сапогах и шубе, и налила текилу из стоящей на столе бутылки. Выпив, плеснула сразу еще, чувствуя, как внутри разливается тепло. Она закрыла глаза, откинув голову на спинку кресла, и поплыла куда-то. Прикосновение рук, стягивающих сапоги, заставило вздрогнуть, вернув из заоблачных высот. Егор, сидя на корточках перед креслом, разувал жену.
– Как ты, малыш? – спросил он, выкидывая дорогущие сапоги в коридор.
– Хреново, – призналась она, беря сигарету. – Малышев, как ты живешь со мной, ведь я – чудовище?
– Прекрати, не надо, – попросил он, расстегивая шубу. – Слава Богу, ты вернулась к жизни. Не представляешь, как мне тяжело было видеть тебя в таком состоянии. Прошу тебя, позволь мне помочь, ведь я твой муж. Я должен снять с твоих плеч хоть часть проблем. И, ради всего святого, перестань думать о том, что случилось.
– Я не могу не думать об этом, как ты не понимаешь? Мне невыносимо смотреть тебе в глаза. Я не могу представить, как ты сможешь прикасаться ко мне теперь, после всего… – Марина нервно затянулась сигаретой и посмотрела на сидящего перед ней мужа. – Вот что не дает мне забыть.
Он взял ее руки и поднес к губам:
– Это пройдет, детка. Но если уж честно – я боюсь прикасаться к тебе, боюсь опять услышать, как ты просишь перестать, как стонешь, что не можешь больше, принимая меня за одного из тех… – Егор потянулся к ее губам, вынимая сигарету и гася в пепельнице, потом осторожно прижался к ним своими, бережно и нежно. Марина отозвалась на его поцелуй, но, когда его рука легла на затянутое джинсами бедро, вздрогнула, напрягаясь всем телом, и зажмурила глаза.
– Извини – не могу, – выдохнула виновато.
Егор тяжело поднялся, подавив вздох, и пошел из каминной. Коваль, нашарив на столе бутылку, сделала большой глоток прямо из горла и, размахнувшись, швырнула ее в стену. Она так всю ночь и просидела в кресле перед камином, пытаясь разогнать окруживших ее со всех сторон призраков. Слышала, как собирается в город Егор, как он бреется, завтракает, выходит курить на веранду. Потом он вошел и к ней, поцеловал в лоб:
83 
