очень нудно 
57 
Хантер кивнул.
Мужчины разбрелись в темноте, и фонари, как экзотические цветы, расцвели по всему саду-огороду. Они, презиравшие любую работу, которую нельзя делать, не слезая с лошади, собирали грязь и соль лопатами без всяких стенаний.
Они же не дураки – спорить с Хантером, когда у него такой взгляд.
Даже Микки.
С запозданием до Элиссы дошло, о чем говорил Хантер.
– Соль? – спросила она. – Какая соль?
– Соль, которую сукин сын насыпал во все борозды, – сердито пояснил Хантер.
У Элиссы вырвался тихий стон, как будто ее ударили. Наконец она отвела взгляд от Хантера и посмотрела на землю.
Неровные белые линии оплетали весь огород.
– Соль? – прошептала она.
Хантер кивнул. Потом поняв, что Элисса не разглядела его кивка, произнес:
– Да. Соль.
– Ты уверен?
Дрожь в ее голосе подействовала на Хантера, точно удар ножом. Он посмотрел на пальцы левой руки – как бы он хотел ошибиться.
Маленькие белые кристаллики подмигивали в свете фонаря. Он поднял руку и еще раз попробовал, чтобы снова убедиться.
Соль.
– Да, – сказал Хантер, – уверен.
Все еще не веря, Элисса схватила его руку и поднесла к губам. Лизнула. Вкус соли.
Соль.
Элисса уронила руку Хантера и отвернулась от его понимающих глаз, не в силах справиться со своими чувствами. «Мой сад… Мое убежище. О Боже, кто может быть таким жестоким?»
Невидящим взглядом Элисса смотрела в темноту, борясь со слезами. Хантеру она казалась сейчас девочкой. Мужественной девочкой, которая изо всех сил старалась не показаться слабой.
В горле Элиссы стоял ком, влага застилала глаза.
Шлепки грязи с солью раздавались со всех сторон, будто гигантские крысы грызли сад за пределами золотистых кругов фонарей.
Мужчины работали, а погода портилась. Они не успеют собрать всю соль, слишком сильный дождь, и большая часть сада погибнет.
– Сэсси? – окликнул немного погодя Хантер. – Ты как?
Она не ответила.
Хантеру хотелось обнять Элиссу, успокоить.
Но он не мог. Ведь стоит прикоснуться к ней…
Пальцы горели, точно опаленные пламенем, с каждым стуком сердца он все сильнее ощущал, как обжег ее язык его пальцы. Будто она повторяла это движение снова и снова.
Хантер безумно хотел Элиссу, он едва стоял на ногах.
«Мне нельзя даже смотреть на нее, – с горечью говорил он себе. – Шелка на ней исчезают под дождем так же быстро, как соль».
Чем дольше Элисса стояла под дождем, тем сильнее платье облепляло тело.
Соски, казалось, впитывали дождь, мокрая одежда четко обрисовывала их, и они гордо выпирали, точно под ласковыми губами Хантера.
«Боже, Боже мой, – думал Хантер, разрываясь между раздражением и диким желанием. – Она может и архиепископа заставить рыдать».
– Иди немедленно в дом, – приказал Хантер грубым голосом.
Элисса повернула к нему бледное лицо. Печальная, незащищенная девочка.
– Кто-то из Калпепперов? – спросила она дрожащим голосом.
– Сэсси…
– Да? – перебила она его.
На этот раз у нее был голос такой же низкий, как у него.
Хантер глубоко вздохнул и стал быстро соображать. Ему не хотелось сейчас заниматься догадками, кто тот негодяй. Ему не нравилось возникшее подозрение, но он был почти уверен: это Билл достал шестизарядный револьвер и прицелился в Элисеу.
Но девушки слепы к любимым мужчинам – вот единственное объяснение, которое Хантер мог дать. Поэтому Элисса и проглядела коварство Билла.
– Ну? – нетерпеливо проговорила Элисса.
– Нет, – сказал Хантер, – не Калпеппер.
– А почему ты так уверен?
– Собаки.
– Не понимаю.
– Собаки не лаяли, – коротко ответил Хантер.
– Может быть, ветер дул не с той стороны, и они не учуяли.
– Виксен должна была учуять, ветер дул на нее.
– И? – спросила Элисса.
– Она даже носом не повела.
– Я не могу… – голос Элиссы дрогнул.
Хантер молчал. Ему не хотелось указывать пальцем на ее любовника. Если это сделает он, наверняка она станет отрицать.
«Пусть сама догадается, – решил Хантер. – Вряд ли ей на это понадобится много времени».
Дождь полил еще сильнее. Элисса с трудом проглотила слюну и снова заговорила.
– Ты, должно быть… – грубо сказала она, откашлявшись, – ошибаешься.
– А ты слышала, чтобы собаки лаяли?
– Нет. Но, может, это кто-то из наших новых рабочих, может, кто-то работает на нас и на них.
– Он ускакал на лошади.
57 
