очень нудно 
93 
Пока возились, вокруг образовалось еще три корабля. Мелких, но – со стрелками на борту. Стрелы падали почти на излете (арабы держали дистанцию), но одна из них всё же долетела до меня и пришпилила ладонь к веслу. Поскольку я – везунчик, то стрела оказалась бронебойной, с узким наконечником-иглой и не повредила ничего серьезного. Просто сквозная дырка – как от большого гвоздя. Крупных сосудов не задело, рана чистая, так что прижигать не понадобилось. Отец Бернар промыл рану горячим вином (то еще удовольствие!), сыпнул какого-то целебного порошка и заштопал аккуратненько с двух сторон.
Зато меня освободили от гребли и приставили к Ольбарду: помогать.
Весьма полезный опыт: за две недели, пока заживала рана, я научился по цвету воды с приличной точностью определять глубину и по характеру волн угадывать на расстоянии наличие опасных для драккара камней.
* * *
Заночевали мы близ крохотного островка, даже не островка – отмели, милях в десяти от берега. В условной безопасности, поэтому Хрёрек устроил учения: совместные действия команд в составе единого хирда. Гонял народ часа два, пока окончательно не стемнело. Но недовольных не было. Здоровья у всех (кроме раненых, которые не участвовали) было – девать некуда. Так что тренировки стали не работой, а развлечением. Я, освобожденный по ранению, мрачно помешивал рыбную похлебку в двухведерном котле, слушал вопли, грохот щитов – и завидовал.
Утро выдалось хмурое. Море, вернее, Атлантический океан не порадовал нас солнышком, зато огорчил скверной видимостью. Берег исчез в дымке. Вокруг не было ничего, кроме серых валов.
Тем не менее после завтрака мы отчалили и двинулись дальше – вслед за основной эскадрой, которую мы, естественно, не видели, хотя иногда слышали. Этот полезный навык – угадывать в плеске волн, посвисте ветра, и скрипе весел посторонние информативные звуки. В первую очередь – шум плывущих кораблей нашего хирда. А иногда и более дальних – союзных корабликов.
Ольбард терпеливо фиксировал мое внимание на этих звуках до тех пор, пока я сам не начал кое-что различать.
Кстати, я обратил внимание, что мои зрение, слух и обоняние за прошлой год существенно улучшились. Было ли это связано с выходом из технической (телевизор, компьютер, книги) цивилизации или стало результатом постоянного напряжения органов чувств, но я уже не чувствовал себя инвалидом среди глазастых и чуистых викингов. А может, дело было не в самих органах чувств, а в мозгу, который постепенно учился анализировать и вычленять нужное?
В общем, уже к нынешнему лету я перестал чувствовать себя недоморяком.
Еще через годик-другой, думал я, и выйдет из меня отличный мореман. Может даже и кормчий. Если выживу, само собой.
Но до Ольбарда мне, по любому, будет далеко.
Сейчас варяг демонстрировал искусство, близкое к волшебству. В условиях ничтожной видимости он так уверенно держал прав’ило, что драккар бежал ровно, как пес по следу. Так, будто у нашего кормчего в голове был установлен GRS или, по крайней мере, обычный компас.
– Скажи, Ольбард, а как ты находишь дорогу? – поинтересовался я.
– А по Солнцу, – флегматично ответил варяг.
– То есть? – задрав голову, я не видел ничего, кроме низких свинцовых туч. – И где оно, солнце?
– Там. – Палец Ольбарда указал в небо.
– Ты что, его видишь?
– Нет, – качнул головой варяг. – Но я его чувствую. Вот здесь. Он похлопал себя по выдубленной соленым ветром щеке. – Я Ярилу всегда чувствую. А как же иначе?
Иначе? Да запросто. Я уставился в указанном направлении… Я не чувствовал ровно ничего… Или… Вдруг мне почудилось, будто меж облаков мелькнул проблеск… Верно, почудилось.
– Да это любой хороший кормчий может. – К нам подошел Ульфхам Треска, уселся на бочонок с вином. – А коли не может – тоже не беда. Для таких солнечный камень существует.
– Это янтарь, что ли? – спросил я. – И как им пользоваться?
– В задницу себе засунь! – развеселился Ульфхам. – Совсем ты, Ульф, глупый! Даже солнечный камень что такое – не знаешь!
– Покажи ему, спокойно сказал Ольбард. – У тебя ведь есть.
Ульфхам полез куда-то в штаны, покопался, извлек мешочек и вытолкнул из него на ладонь почти плоский прозрачный камешек с легким синеватым отливом. – Вот он, солнечный камень![16] Отец мой из Исландии привез!
Ульфхам задрал голову и принялся разглядывать небо сквозь «волшебный» кристалл. Через минуту уверенно заявил:
93 
