очень нудно 
44 
Ферулан осмотрелся по сторонам, поворачиваясь всем корпусом и держа макуавитль наизготовку, но других дикарей поблизости не было видно. К счастью эта часть дороги пролегала в степи, и враг не мог затаиться за кустарником. Он подошел к лежащему на трассе телу и слегка пнул его ногой. Тело не шевелилось и, судя по расплывшейся вокруг головы красной луже, в ближайшее время шевелиться не собиралось.
– Как это ты его? – спросил он водителя.
– Ну я ехал себе… Потом смотрю – кто-то стоит на обочине, руку выставил. Вроде не наш, судя по одежде. Да и сигналов на тактический компьютер не поступало никаких. Я сразу начал думать, как бы его подстрелить, не сбавляя ходу. Пока думал, смотрю – он уже на середину дороги выбежал и руками машет. А у самого на плече ружье болтается. Я только собрался хватать макуавитль с соседнего сиденья, как вижу – он заметил, кто сидит за рулем. Ну, то есть, меня заметил. И тут он как закричит! И сразу схватил свое ружье, целится в меня. А между нами всего несколько метров осталось. Ну тут я и вдарил по газам, – водитель взглянул на распростертое тело так, будто это была картина, а сам он – художник, её автор.
– Ясненько, – протянул Ферулан. – Ну что, с почином! Чувствую, веселенькая намечается поездка, раз она так началась. Ладно, давайте оттащим его с дороги. Тоин, подбери его оружие – нам еще пригодится.
Тоин подобрал винтовку и стал внимательно её рассматривать, примеряя в руках. Тем временем Ольт схватил труп за ноги, Ферулан – за руки, и они оттащили его на обочину, оставив на асфальте длинный багровый след, по форме напоминающий комету. Затем Ферулан склонился над убитым и тщательно обшарил его карманы. В одном из них оказалась карта, которую командир, как следует рассмотрев, с удовлетворенным видом переложил к себе. В заднем кармане джинсов он также обнаружил фото, на котором двое дикарей разного пола весело улыбались, прижимаясь друг к другу. Они выглядели по-настоящему счастливыми.
Ферулан внимательно посмотрел на фотографию, затем на лежащее на обочине тело – вместо лица у него была кровавая маска, – и, хмыкнув, выкинул фото.
– Я вот чего понять не могу, – сказал Ферулан после некоторых раздумий. – Если есть оружие, значит где-то должны быть и патроны. Так вот, где патроны?
Он еще раз осмотрелся и заметил в небольшом углублении за обочиной рюкзак. По цвету он почти сливался с землей – видимо, дикарь решил на всякий случай припрятать свою ношу, когда увидел машину.
Ферулан оказался прав – патроны лежали в рюкзаке. Кроме того, там нашлись жестяные банки с выцветшими рисунками, смутно похожими на еду. Когда странники перетащили находки в грузовик, командир сказал:
– Ну вот, теперь я наконец-то смогу отлить, – и развернувшись спиной к дороге, насвистывая один из популярных военных маршей, справил малую нужду.
– Да, чувствую, веселенькая предстоит поездка, – повторил Ферулан, когда разведотряд снова забрался в грузовик. – Кто-нибудь хочет перекусить? Я думаю, мы заслужили это.
Команда ответила одобрительным гулом.
Ольт достал нож и вскрыл первую банку. В ней оказалось жирное тушеное мясо. Странники уже слегка устали от мясной диеты, на которой сидели в лагере благодаря пригнанным с фермы овцам, но всё же съели содержимое банки, передавая её по кругу.
Вторая жестянка больше порадовала разведотряд. В ней оказались желтые сладковатые зерна, которые приятно лопались на зубах. Затем в ход пошла рыба, зеленый горошек, оливки, начиненные перцем, и другие консервы. Это был первый настоящий пир со времени приземления.
– Только представьте, – сказал Ферулан, – В городе должны быть тысячи таких жестянок. Если мы найдем склад, – а мы его найдем – то сможем пировать так хоть каждый день.
– Да уж, после такого обеда можно и в бой, – сказал Ольт, потягиваясь.
– А вот с этим не соглашусь, – сказал Ферулан. – После такого обеда нет ничего лучше, чем парочку часов поспать. Лично я так и собираюсь сделать.
Он бросил на пол рюкзак и улегся на него, как на подушку.
– Не хочу показаться занудой, – сказал Улкаун, – Но мне всё-таки кажется, нам следует обсудить план действий.
– План-план… Заладил ты со своим планом. Когда придет время, я вам скажу, что нужно делать. Вот и весь план. А теперь вы как хотите, а у меня тихий час, – он перевернулся на бок и через несколько минут уже крепко спал, оглашая кузов грузовика могучим храпом.
Ольт подумал, что никогда ещё ему не доводилось встречать такого естественного во всех своих проявлениях камаштли. Если Ферулан хотел есть, – он ел; если хотел спать – спал, если хотел справить малую нужду. То сообщал об этом без всякого стеснения. И эта некоторая животность проявлялась во всем, что он говорил или делал. Никакого уважения к правилам, никакого пиетета перед собственной ролью в этом мире – среди камаштлианцев такие встречались не часто. Во всяком случае, Ольту с таким сталкиваться не приходилось. И хотя сам Ольт не мыслил себя вне системы со всеми её правилами и законами, Ферулан вызывал у него безотчетную симпатию.
44 
