40 
Она смутно себе представляла, как будет оправдываться. И уже начала сочинять какую-то глупую историю о закатившейся под стол сережке, когда увидела директора. Вместо того чтобы сразу же пройти к своему рабочему месту, одетый в ворсистое пальто Альберт Илларионович ринулся к маленькому сейфу в стене и поспешно его открыл. Потом достал из-за пазухи свернутый в несколько раз пакет и засунул его глубоко в сейфовые недра.
* * *
Элла сразу узнала этот яркий пакет — именно с ним Борис вышел вчера из банка, с ним сел в «Москвич» Альберта Илларионовича. А вылез уже без него. Можно было рискнуть и взять Дундилова на понт, но прищемленная юбка не давала возможности подняться в полный рост. Кроме того, чтобы нападать, на руках надо иметь хоть какие-то козыри. Пока Дундилов, деловито посапывая, снимал и вешал пальто, Элла протянула руку, вытащила из подставки с ручками нож для разрезания бумаги и, нажав на рычажок, выпустила острое, как бритва, лезвие. Послышался характерный скрежещущий звук, и Дундилов тотчас же подпрыгнул на месте. Потом повернулся и, сделав два пугливых шажка, увидел Эллу, затаившуюся под столом, с ножом в руке и напряженной физиономией.
— Вы что? — вскрикнул директор, и лоб его как-то сразу, в одну секунду покрылся большими трясущимися каплями пота. — Вы зачем здесь, а?
— Пакет отдай! — тихо приказала Элла. Тихо она говорила потому, что у нее от страха пропал голос. Однако на деле получилось очень зловеще.
Дундилов неожиданно наклонился, схватил решетчатую корзинку для мусора и метнул в Эллу. Глаз у него оказался метким, и корзинка, перевернувшись в воздухе, наделась Элле на голову, точно шлем.
— Вот тебе! — пискнул Дундилов и закричал:
— Вера!
Элла поняла, что сначала будет Вера, а потом — милиция. Нацелила лезвие на юбку и, отхватив кусок ткани и освободившись, в два прыжка подскочила к директору. И приставила свое оружие к его пузу. Дундилов был похож на грызуна — маленький, кругленький, с выдающимися передними зубами и глазками-бусинками.
— Молчи, предатель родины! — приказала Элла, решив не снимать с головы корзину в целях маскировки. — Все это время за тобой следили. Ты что же, подумал, что можешь забрать это себе?! — Она рассмеялась, и корзинка, сквозь дырочки которой она смотрела на директора, мелко затряслась.
— Что — это? — Дундилов оглянулся на дверь, и Элла нажала острием ножа на брючную пуговицу.
— Отдай мне пакет. Его содержимое помечено, и как бы ты ни трудился, тебе не уйти от возмездия.
— От ка-ка-кого возмездия? — пропыхтел несчастный директор. — Заберите его, пожалуйста! Я свалял дурака, признаю. Но я не шантажист!
Элла мгновенно смекнула, в чем дело. Этот тип шантажировал ее отчима!
— Борис Михальченко — вражеский резидент, — тотчас сказала она. — Что вы обещали ему за то, что он вам передал?
Услышав ужасное слово, которое было знакомо ему по фильмам советских времен, Дундилов струсил по-настоящему. Он уже открыл рот, чтобы попросить пощады, когда в коридоре раздался дробный топот, дверь в его кабинет распахнулась и давешняя дама появилась на пороге. Увидев Эллу с корзинкой на голове, она попятилась и пробормотала:
— О, господи!
— Вера! — крикнул Дундилов умирающим голосом.
— Вера! — тотчас же повторила его крик Элла и сильнее нажала на пуговицу кончиком ножа.
Дундилов превратился в скульптуру, вырубленную изо льда. Вера ножа не видела, поэтому можно было еще как-то выкрутиться. Свободной рукой Элла сняла с головы корзинку и пояснила:
— Глава президентской администрации желает, чтобы все его секретари были обеспечены такими вот корзинками для бумаг. Мы с Альбертом Илларионовичем проверяем их благонадежность. И снаружи, и изнутри. Вы, конечно, понимаете?
Вера истово закивала, тряся вторым подбородком.
— Идите, — приказала Элла и пошевелила пуговицу. Дундилов тоже сказал:
— Идите.
Вера закрыла за собой дверь и убралась, процокав подобострастное: «дук-дук-дук».
— Послушай, киса, — мягко начала Элла, которая после этой сцены совсем перестала трусить. — Вчера вечером к тебе в «Москвич» подсел Борис Михальченко с пакетом, который ты только что принес за пазухой и спрятал в сейф. Дома у тебя, вероятно, нет сейфа, да?
* * *
Капли на лбу директора созрели окончательно и посыпались вниз. Весь урожай попал на его же собственные ботинки.
— Так что у тебя за отношения с резидентом Михальченко?
40 
