очень нудно 
35 
Дежурный в форме, сидевший за зарешеченной стойкой отправил нас в архив, находившийся на первом же этаже, в дальнем конце коридора. По пути столкнулись с невысоким мужичком в отглаженной, но сидевшей на нем как на корове седло, форме.
— А, здорова! — с ходу узнал он нас. — Бирюков и Теодор Мальцев, если не ошибаюсь.
— Драсть, Сергей Геннадьевич, — поприветствовали мы его с ходу.
Это был Бочаров, тот самый, что «оформлял» меня в день моего провала в этот нелепый мир.
— Какими судьбами? — спросил тот. — Решили обратно попроситься? Так ничем помочь не могу.
Шутка эта была, похоже, у него дежурной, но мы вежливо поулыбались.
— Нет, нам в архив, запросик сделать, — сказал я.
— О чем, если не секрет?
Не думаю, что вопрос был продиктован чем-нибудь еще кроме досужего любопытства, но я решил оставаться безукоризненно вежливым. Бирюков и мужик неплохой, и глядишь — чем и поможет.
— На человека одного данные ищем, — сказал я. — Похоже, что погибшего.
— По работе, что ли? — уточнил тот.
— Да вроде как, — кивнул я, решив, что в сущности и не соврал.
— Ну, пошли, я как раз в архив, — сказал он и пошел по коридору таким быстрым, несмотря на малый рост, шагом, что мы за ним едва поспевали.
Дверь в архив была покрыта бурым дерматином, прибитым гвоздиками с широкими медными головками, но стук пишущей машинки, доносившийся изнутри, она все равно заглушить не могла. Бирюков толкнул дверь и вошел, ну и мы следом, оказавшись в помещении разделенном высокой стойкой на две неравные части — малую для посетителей и куда большую для папок с бумагами.
За «ундервудом» сидела немолодая крупная женщина в очках, с серым пуховым платком, накинутым на плечи. Она курила, зажав в крупных желтых зубах, смятую папиросу и поприветствовала нас всех коротким кивком, не отвлекаясь от своего занятия. Бирюков дождался того момента, как она вытащит из каретки карточку из толстой желтой бумаги, и только после этого сказал:
— Наталья Сергеевна, тут к вам ребята из Горсвета с запросом.
— Из Горсвета? — удивилась она.
Голос у Натальи Сергеевны был громкий и звучный, аж эхо от стен. И это она просто разговаривает. А если рявкнет на назойливых просителей, то какой эффект будет?
— Да мы сейчас к Ферме прикомандированы, так что пока скорее оттуда, — поправил Бочарова я.
— А у вас на Ферме свой архив хоть куда, там все есть, что и у нас, и сверх того много.
— Да вот там какая-то путаница, решили здесь уточнить, — с ходу сочинил я версию.
В путаницу она поверила. Хотя бы потому, что архивом на Ферме заведовала не она. Это я буквально в глазах у нее прочел, эдакий оттенок снисходительности к бестолковости всех других архивариусов этой действительности. Она взяла со стола бланк запроса, отпечатанный на серой плохой бумаге, и толкнула его мне по стойке, все так же звучно сказав:
— Заполняйте, без помарок, желательно, — после чего загасила папиросу в забитой окурками пепельнице.
К счастью, заполнять пришлось не плохой перьевой ручкой, макая ее в чернильницу, ка здесь обычно бывает, а простым карандашом, да еще и на диво хорошо заточенным. В общем, вписал я в графу «имя» Алина, потом добавил «и еще, возможно, инициал Е», а в «фамилию» — Скляр, и больше ничего. И расписался, вписав в графу под моей подписью номер личного удостоверения. Но Наталья Сергеевна не удивилась такой скудности и путаности данных, лишь кивнула и сказала:
— Завтра после обеда заходите. Или могу почтой отправить.
— Мы лучше зайдем, только послезавтра с утра, — сказал Федька. — Вы же открыты будете?
— Заходите с утра послезавтра, — сказала она, величественно кивнув, и закурила следующую папиросу.
* * *
— Но ты поосторожней, лады? — спросил Федька, высаживая меня у дома.
— Ну не совсем же дурак, — вроде как согласился с ним я.
После визита в РОПП решили разделиться. Просто чтобы времени не терять. Федька займется подготовкой к завтрашнему походу, а я попробую выяснить что-нибудь про оставшуюся в Углегорске жену Боталова. Просто вспомнилось мне, что Боталов все больше в «Якорьке» ошивался, и мы там даже когда-то пытались справки наводить, но ничего из этого не вышло. А вот сейчас у нас появилась идея получше, которую я решил реализовать на практике.
Вырулив на Советскую, остановился у винного, единственного на весь центр города, где и купил две бутылки с белыми этикетками, на которых было отпечатано одно единственное слово «Водка». Водка здесь, кстати, очень недурная, если вот так покупать, в бутылках, а не брать ее в разлив в рюмочных для алкашни, где ее разбавляют дешевой сивухой немилосердно, оставляя от вполне чистого напитка разве что название. Уложил в бумажный пакет, и туда же добавил банку с солеными зелеными помидорами, которых продавец наловил мне половником из большой кадушки, выискивая их в мутном рассоле. Аккуратно расположив это все на пассажирском сидении, я газанул и погнал свой «тазик» в сторону порта.
35 
