Последние отзывы

  60  

– Единственный, кто здесь разыгрывает фарс, так это вы, Элина, и вы это знаете, – со спокойной уверенностью заметил Рене.

В глазах Элины вспыхнул гнев.

– Просто вам хочется в это верить. Но, правда в том, что папа обидел всех нас, и я расплачиваюсь за его дурные поступки. Разве это справедливо? Я не понимаю, почему должна страдать из-за преступлений моего отца и брата.

Хуан обратил на нее проницательный взгляд, исполненный легкого цинизма.

– Понимаю, вы считаете, что должны получить причитающуюся вам долю его состояния.

Она посмотрела на него в замешательстве.

– Полагаю, часть его принадлежит мне. Это было бы справедливо. Но дело не только в этом. Сейчас у меня ничего нет, ни денег, ни семьи, ни даже имени. – Она указала на Рене. – Это чудовище отняло у меня все. Я… я не могу никуда уйти, должна находиться в его доме, но и здесь не могу считаться той, кто я есть. Месье Бонанж не позволяет мне покинуть его дом, пока я не возьму у него деньги в уплату за отказ от своего имени и предам память своего брата.

Ее ответ заставил Хуана вопросительно взглянуть на Рене. Рене сжал кулак.

– Предадите память брата? Вы не отомстите за своего Алекса, дорогая, если меня повесят за его убийство, как вы того хотите.

– Я не хочу, чтобы вас повесили! – выпалила она. Когда Рене недоверчиво посмотрел на нее, она отвела взгляд. – Но… но я хочу справедливости. А всем, за исключением властей, кажется, известно, что это вы его убили. Это нечестно, что убийца моего брата разгуливает на свободе. – Она запнулась, плечи ее задрожали от переполнявших ее чувств, когда она прошептала: – Это неправильно, что Алекса сначала убили, а затем похоронили под вымышленным именем только из-за того, что папа оказался безрассудным человеком.

Слова ее были настолько искренни, что подействовали на Рене гораздо сильнее, чем все сказанное ею ранее. В этих словах прозвучала правда. Возможно, она действительно дочь Филиппа. Был ли кто-нибудь, кроме Рене, заинтересован в том, чтобы правда не выплыла наружу?

Франсуа. Он-то действительно способен убить человека. Хотя Франсуа сказал, что был в доме Этьена той ночью, и это заявление легко было проверить. Кроме того, как мог Уоллес так быстро найти своего сводного брата, даже не зная, что у него есть сводный брат? И как мог Филипп прятать свою вторую семью в течение столь долгих лет?

Рене пристально смотрел на Элину, как бы желая проникнуть в ее сознание и узнать правду. Он знал, что она не может быть дочерью Филиппа, просто знал это! Он должен заставить себя принять очевидное – что она лгунья и мошенница. В бешенстве он напомнил себе, как он с ней повстречался и, что она при этом делала.

Искренность Элины тронула также и Хуана, но не настолько, чтобы он не отметил ряда нестыковок в ее утверждениях.

– А как там насчет вымышленного имени? – спокойно спросил он. – Почему в полицейском рапорте вас называют Александр и Элина Уоллес, а не Ванье?

Этот вопрос, по-видимому, застал Элину врасплох. Ее руки замерли на коленях, она опустила глаза и уставилась в пол.

– И кое-что еще, мадемуазель, – продолжил Хуан уже более резким тоном. – Почему вы сопровождали вашего брата в Новый Орлеан? Если вы не знали, что ваш отец умер, почему ваш брат не отправился на поиски один, а вас не оставил дома?

– Мы… мы оба вынуждены были уехать, – запинаясь, пробормотала она.

– Почему? – спросил судья.

– Наш дом сгорел, – прошептала она с безнадежностью в голосе.

– И у вас там не было никого, с кем вы могли бы остаться, пока ваш брат разыскивает отца? – настаивал Хуан.

– Нет.

– Ни единой души? У вас нет друзей? Казалось, она вот-вот разразится слезами.

– Мы… мы держались особняком. Жили в деревне.

– А разве не мог ваш брат снять для вас дом и оставить достаточно средств, чтобы вы могли позаботиться о себе в его отсутствие?

– Нет, – прошептала она.

– Почему?

В явном волнении она рассматривала свои руки.

– Да, почему бы нет? – спросил Рене, наклоняясь вперед, когда заметил, что она не хочет или не может ответить на вопрос судьи. – Почему вы должны были уехать, Элина? И почему дочь Филиппа должна была отправиться в путь столь бедно одетой? Где траурные платья, которые вы должны были носить после смерти матери?

Этот последний вопрос, казалось, добил ее окончательно.

– К… какие-то люди… один человек уж точно… преследовали Алекса за его карточные долги, – с трудом произнесла она. – Это они сожгли наш дом и все, что в нем было. Алекс сказал, что они хотят его убить. И нам пришлось незаметно исчезнуть.

  60