40 
Маркиз улыбнулся, сообразив, в чем дело.
– Я понимаю, Кара, – сказал он. – И с моей стороны было непростительной глупостью не подумать об этом. Решить вашу проблему, однако, довольно просто.
– И как же? – с сомнением произнесла Кара.
– Портнихи придут сюда, и мы выберем ваши наряды вместе.
Айво подумал о том, сколько женских платьев довелось ему выбирать не только для любовниц, которых он содержал в своем роскошном доме в Челси, но и для светских красавиц, которые, хоть и испытывали к нему, несомненно, самые искренние чувства, все же не возражали против возможности запустить свои изящные пальчики в его пухлый кошелек.
Они вечно выпрашивали у него платья для каких-либо особых случаев, меха, потому что им было холодно, или хотя бы муфточку, в которую он мог бы просунуть руку, чтобы согреть их холодные пальцы.
За этим следовал обычно длинный список всевозможных аксессуаров, призванный сделать их более привлекательными в его глазах, – шляпки, подходящие по цвету к их золотистым, рыжим или черным волосам, зонтики, чтобы защитить от солнца их нежную кожу, и, конечно, драгоценности, чтобы подчеркнуть изящество их шеек, их милые ушки и тонкие запястья.
«Что ж, это будет первый раз, когда я выбираю наряды для своей супруги», – подумал маркиз, с удивлением ловя себя на том, что мысль эта не внушает ему больше отвращения, а, напротив, кажется весьма забавной.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
– Они такие красивые, миледи, такие красивые! – щебетала Эмили, когда Кара показывала ей свои новые наряды, привезенные от лучших лондонских модисток.
Кара и сама считала так же. Она вынуждена была признать, что лишь благодаря маркизу наряды были такими великолепными и безукоризненно сидели на ней, ведь у самой Кары не хватило бы опыта выбрать все с таким вкусом.
Кара приложила к себе бледно-зеленое платье, подходившее под цвет ее глаз, и Эмили воскликнула:
– Видит бог, миледи, вы будете выглядеть в нем как сама весна. Я говорю чистую правду.
Каре было очень любопытно узнать, что происходит в доме ее дяди на Гросвенор-сквер, поэтому девушка очень обрадовалась, когда лакей доложил, что ее пришла повидать Эмили.
– Может быть, это слишком дерзко с моей стороны, сударыня, – произнесла, запинаясь, горничная, – но я очень беспокоилась о вас с тех пор, как вы покинули дом своего дяди. Хозяин был в ярости, он буквально рвал и метал, пока Тим не сказал ему, что видел, как вы залезли в экипаж, стоящий возле Карлтон-хауза.
– Так это Тим увидел меня! – воскликнула Кара.
Тим прислуживал при кухне, Кара всегда считала его противным и даже не вполне нормальным.
Он умел быть хитрым, когда это могло принести ему выгоду, но слуги не любили Тима, потому что он был злобным мальчишкой и часто рассказывал о них герцогу всякие небылицы.
– Да, это был Тим, – подтвердила Эмили. – Он всегда бегает к Карлтон-хаузу смотреть, как приезжают и уезжают гости Его Высочества принца-регента. Интересно, зачем ему это надо?
Кара была рада, что узнала наконец, кто выследил ее.
Иногда девушка проводила ночи без сна, размышляя, как могло так случиться, что она привлекла чье-то внимание, когда садилась в экипаж маркиза. Ей казалось, что она была крайне осторожна и ее никто не видел.
Хотя у Кары время от времени по-прежнему мелькали мысли о побеге, на этот раз от маркиза, множество приятных и интересных дел все-таки заслоняли их. Так, например, ей очень понравилось выбирать наряды, шляпки, накидки и прочие вещи, необходимые для замужней леди.
Ей также было приятно общаться с маркизом и его другом лордом Хэнскетом – мужчинами, которые столь разительно отличались от ее дяди и его приятелей.
Она почти не оставалась наедине со своим мужем, кроме того раза, когда, надев присланное от портнихи платье, спустилась в кабинет, где он писал письма, чтобы показаться в новом наряде.
Когда маркиз бывал дома, он почти все время работал в своем кабинете.
Постепенно Кара поняла, что Айво играет не последнюю роль в палате лордов и постоянно выступает в качестве советчика при короле.
Его Величество медленно, но верно поправлялся после воспаления легких. Он очень хотел присутствовать на похоронах отца, но доктора строго запретили ему это.
Король уступил им и остался в замке, но настоял на том, чтобы рядом с ним был маркиз Брум.
Теперь, когда болезнь отпустила короля, он все время беспокоился о своей жене – буквально не мог говорить ни о чем другом. Маркиз выслушал множество подробностей беспутного поведения королевы в Европе.
40 
