31 
Она села перед зеркалом, и гречанка тщательно расчесала ей волосы, сверкающие золотом на утреннем солнце, по традиции оставив их распущенными.
На голову возложила венок, украшенный цветами и лентами зеленого, серебряного и золотого цветов.
Илена с раздражением отметила, что генерал даже учел, какие цвета удачнее сочетаются с ее волосами.
Наконец, когда она была готова и уже собиралась встать, гречанка проницательно посмотрела на нее и сказала:
— Прекрасная дама, вы очень красивая и подходящая жена для нашего предводителя!
Она замолчала, смущенно отвела взгляд, но потом все же добавила:
— Пожалуйста... будьте добры с ним... Он такой... такой замечательный человек!
Было нечто особенное в ее голосе, возможно, тайная любовь и слезы, и это заставило Илену другими глазами посмотреть на девушку.
Она была несказанно красива, эта гречанка, почти богиня.
И тут княжну осенило, хоть она и не могла облечь свои мысли в слова.
Как она не подумала об этом раньше!
Она вспомнила, как танцевали с ним вчера цыганки, вспомнила косые взгляды некоторых женщин — чувствовала их на себе, но не придавала этому значения.
Конечно, в его жизни были другие женщины, и наверняка немало.
Она посмотрела на гречанку и с горечью воскликнула:
— Как могу я быть доброй с человеком, который заставил меня против моей воли стать его женой?
— Он мог жениться на любой, — с волнением ответила девушка, — но он хотел только вас. И вы, прекрасная дама, должны на коленях благодарить Бога за то, что он послал вам такого мужа!
Смятение и искренность слов гречанки не позволили княжне злобно огрызнуться в ответ.
Этот разговор вообще не должен происходить между ними.
— Как вас зовут? — спросила она.
— Телия.
—- Спасибо, Телия, за то, что помогли мне. Вы очень добры.
Гречанка ничего не ответила.
Она чуть заметно поклонилась, низко опустив глаза, и длинные ресницы темным веером легли на бледные щеки.
Скорее всего, девушка хотела скрыть слезы, потому что, резко отвернувшись, почти выбежала из палатки.
Илена встала и прошла в соседнюю палатку. Там было пусто — ни людей, ни даже мебели, которая стояла вчера.
В раздумье застыв на месте, она не заметила, как вошел генерал.
— Ты готова?
Он пристально разглядывал ее, словно хотел удостовериться, что она выглядит именно так, как он задумывал.
Княжна, в свою очередь, увидела на нем красную тунику и разноцветные знаки отличия, указывающие на то, что он — главнокомандующий армии Зокалы.
Под мышкой лежала сложенная шляпа — такую Илена лишь несколько раз видела на отце: когда ему отдавали честь и когда поднимали флаг.
Его мундир был увешан сверкающими наградами, которые она уже созерцала прошлым вечером, через всю грудь наискось протянулась голубая лента, украшенная ювелирным изображением Святого Миклоса, главного покровителя Зокалы.
Илена в изумлении уставилась на генерала.
— Да как ты смеешь обвешивать себя знаками отличия, которых не заслужил? Ведь даже самый простой крестьянин скажет, что ты украл их!
— Я знал, что ты так подумаешь, — спокойно заметил генерал, — но объяснения будут позже. Пойдем, уже все готово, и нам пора отправляться в соседнюю долину. Мои люди последуют за нами.
В течение нескольких секунд Илена презрительно смотрела на него, потом медленно произнесла:
— Мне стыдно... мне стыдно и унизительно зависеть от такого обманщика и мошенника, как ты. Но, поверь, однажды, настанет праведный день расплаты!
Генерал рассмеялся.
— Буду с нетерпением ждать! Но сейчас, мне кажется, слишком раннее утро, чтобы приступать к драматизации событий.
Он говорил таким тоном, что Илена крепко сжала кулаки; она боялась не сдержаться и убить его голыми руками.
Но, сознавая свою беспомощность, молча пошла за ним на улицу, и казалось, даже солнце издевается над ней.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Илена изумилась, увидев экипаж, запряженный шестеркой превосходных лошадей. Отец использовал его только в особых случаях, связанных с делами государственной важности.
Сопровождающая охрана была при полном параде.
Отряд княжеской кавалерии ехал сзади; генерал предстал в форме главнокомандующего, и офицеры салютовали ему.
— Смею предположить, что ты заказал все это от моего имени! — яростно прошипела княжна.
31 
