Последние отзывы

  89  

Но в стройном простом плане выходила одна просматривался дефект. Человек вроде этого Петрова не пойдет с кем попало в ресторан глушить водку и есть сомнительные вагонные закуски. Сперва нужно завоевать доверие этого типа, а дальше – проще. По опыту Спицын знал, что легче всего сблизиться с человеком, если начинаешь разговор не с вопросов, даже не с совместного распития горячительных напитков, а с рассказа о самом себе.

Николай представился: назвался своим настоящим именем, для затравки сообщил Петрову, что на вокзал его провожала любовница, очень эффектная женщина, в постели такая горячая, что этим делом с ней можно заниматься зимой на воздухе и даже зад не отморозишь. Женская тема была неисчерпаема, она сулила массу поворотов, затягивала в себя, как омут. Минут двадцать Николай развивал, раскручивал свою историю о пылкой любовнице, сдабривая рассказ пикантными эротическими подробностями, вычитанными в периодике.

Однако попутчик оказался человеком на удивление равнодушным к подобным байкам, он флегматично чистил яблочко перочинным ножом, пялился в окно, из вежливости кивал головой. Только заметил вслух, что иметь любовницу в Бресте для жителя Москвы неудобно и дороговато, на одних железнодорожных билетах обанкротишься.

– У меня любовницы не только в Бресте, – самодовольно улыбнулся Спицын. – Господи, где их только нет. Работа разъездная, я налаживаю оборудование в колбасных цехах. А коллективы везде женские, так что… Так что, приходится налаживать не только оборудование. Отношения с женщинами я рассматриваю вроде как свою работу. Как некое дополнение к основным обязанностям. Впрочем, с годами все так перепуталось, что уже не поймешь, где основная работа, а где хобби.

– Да, вам позавидовать можно, – кивнул Петров. – Только себя беречь надо. Здоровье не лошадиное. Спицын понял замечание попутчика в том смысле, что тот ему завидует, и сам не против наладить оборудование где-нибудь в колбасном цехе. Спицын стал рассказывать о других женщинах, описывая любовные приключения, достойные Казановы, но, как ни странно, не уловил в Петрове любопытства. Когда поезд намотал на колеса добрых шестьдесят километров, оперативник уже порядком выдохся и решил, что и дальше разрабатывать женскую тему нет смысла. Даже язык устал от этих небылиц, а ведь язык-то не резиновый. Повздыхав, Спицын предложил Петрову выпить выставленное на стол пиво, закусить рыбкой.

Попутчик не стал отказываться, налил себе стаканчик, но тем и ограничился. На предложение пойти в ресторан и там как следует обмыть знакомство, Петров ответил вежливым отказом. Даже выйти в тамбур перекурить не захотел, мол, я позволяю себе в день только три сигареты. Врачи запретили курить, но совсем бросить не хватает воли.

Пришлось Спицыну идти в тамбур одному, во время перекура он сообщал своему напарнику, что Петров человек сухой и замкнутый, на контакт не идет, никакими посторонними вопросами не интересуется, даже козырная женская тема не сыграла. Однако надежда расколоть этот крепкий орешек еще не потеряна.

– Не человек, а сухарь, – покачал головой Спицын. – Но сердце мне подсказывает – это наш кандидат. Именно на эту рыбку и закинули сети.

– Ладно, ты действуй, – Гриценко доброжелательно похлопал напарника по плечу. – Не тяни резину. А то время идет, а у нас еще тут конь не валялся. Это ведь совсем просто – позвать человека перекусить в ресторан.

Гриценко был старше Спицына почти на восемь лет и никогда не судил о человеке по первому впечатлению, потому что оно самое обманчивое, ложное и в девяносто девяти случаях из ста – совершенно неверное. Сам Гриценко был подполковником ФСБ, принимал участие в таких опасных и хитроумных операциях, его награды едва помещались на праздничном кителе. Внешне же он напоминал простоватого мужичка с дряблым лицом, тусклым взглядом и седыми отвислыми усами. Встреть такого на улице, решишь, что перед тобой человек рабочей профессии, какой-нибудь там слесарь или каменщик, а может, дворник.

Когда Спицын вернулся на свое место, попутчик развернул книжку с кроссвордами и, кажется, собирался отгадывать их до самой Москвы. Спицын попытался задать несколько общих острожных вопросов, о Праге, о чешском пиве и о том, чем занимался Петров за границей. И получил такие же общие неопределенные ответы. Прага шумит потихоньку, пиво по-прежнему можно пить, и уж совсем странное дело: никому в голову не приходит разбавлять этот напиток. А занимался Петров тем, что пишет репортажи для одной из московских газет. Ого, вот оно, первое вранье.

  89