очень нудно 
119 
Асфальтовая дорожка вела мимо дачного поселка, спящего мертвым сном, сосновых посадок и упиралась в шоссе. Медников вышел на дорогу, по правую сторону в ста метрах от него стоял павильон шашлычной, где останавливались на обед водители грузовиков. Как и было условленно, Дэвис торчал возле павильона. Все утро и первую половину дня он провел в разъездах по Москве и Подмосковью, стараясь избавиться слежки контрразведчиков. Если Дэвис здесь, значит, с задачей он справился. В своем длинном промокшим насквозь плаще с капюшоном и резиновых сапогах связник напоминал грибника, перепутавшего времена года. Медников махнул рукой и медленно, чтобы Дэвис успел его догнать, зашагал обратной дорогой к станции.
Связник поравнялся с Медниковым через пять минут. Дэвис, как и следовало ожидать, выглядел паршиво. Лицо бледное, словно мукой присыпанное, в зрачках застыл страх, который невозможно спрятать.
– Как дела? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
– Спасибо, неплохо, – кивнул Медников. – Сегодня за целый день всего лишь дважды упал в обморок. Оба раза от слабости.
Лицо Дэвиса сделалось напряженным, он не понимал своеобразного юмора агента.
– Я шучу, – пояснил Медников.
– Да-да, – рассеяно кивнул связник. – Разумеется. Шутите. Как прошла встреча с Ермоленко?
– Все в порядке. Я увиделся с ним во Владимире в прошлую субботу. Передал ему деньги и паспорт.
– Вакцина у вас?
– Разумеется.
– Как чувствовал себя Ермоленко? Как выглядел? Он не болеет?
– На здоровье не жаловался. А почему вы интересуетесь?
– Как вы знаете, Ермоленко должен был выехать на Украину. Оттуда в Грузию. А затем пароходом добраться до Турции. Не близкий маршрут, но весьма надежный, мы использовали несколько раз. И всегда люди добирались до места. На этот раз не получилось. В Анкаре Ермоленко ждал человек. Ждал напрасно.
– Странно, – Медников пожал плечами. – У меня нет сведений, что наш друг задержан госбезопасностью. Во время последней встречи он уверял, что слежки за ним не было. Впрочем, Ермоленко человек неопытный в таких делах. Слежку он мог не заметить.
– Значит, вы передали ему всю сумму? – переспросил Дэвис.
– Конечно. Иначе я не получил бы СТ – 575. Он трижды пересчитал деньги. Ермоленко человек науки, немного не от мира сего, но деньгам счет знает. Я думаю, он найдется также неожиданно, как потерялся. Возможно, он почувствовал опасность. Теперь затаился и пережидает.
Минуту Дэвис шел молча. Медников не прерывал молчания, шагал и думал, что водить за нос разведки двух стран, России и Англии, не так уж трудно. МИ – 6 придется поверить в исчезновение Ермоленко, смириться с этим фактом, потому что ничего другого не остается. Если бы англичане платили своим агентам щедро, так, как платят американцы, а не тряслись над каждым пени, Ермоленко остался бы жив и благополучно добрался до Турции. А потом, вынырнув в одной из секретных химических лабораторий, раскрыл немало тайн. Но МИ-6 экономит на всем, даже на своих лучших агентах. Поэтому обижаться им не на что.
Он, Медников, должен думать о своем будущем. Что могут дать ему англичане? Точнее так. Что они могут дать такого, чего бы он ни мог получить в России? Домик в пригороде Лондона, клочок земли и пенсию, которой хватит на оплату налогов, счетов за электричество и выпивки. Стоило ли ради этих благ, весьма скромных, даже сомнительных, рисковать шкурой в течение долгих лет? Ответ отрицательный.
Дэвис покашлял в кулак и решился задать главный вопрос:
– Вы привезли с собой препарат, который получили от Ермоленко?
– Нет. Разумеется, не привез.
– Почему?
– Потому что ампула с этой дрянью – мой билет в другую жизнь. Понимаете? Теперь я знаю, я уверен, что ваша фирма вытащит меня из России, приложит все свои возможности, чтобы я не попал в русскую контрразведку, а благополучно добрался до Англии. Собственно, я и перенес встречу на сегодняшний день, потому что хотел сказать: моя миссия в России подходит к концу. Я честно работал на вас, а теперь хочу уйти на покой. Самоубийство Никольского стало началом моего конца. В его предсмертную записку, где он пишет о своей неизлечимой болезни, никто не поверил. К делу подключили контрразведчиков, они продолжают копать и рано или поздно выйдут на меня.
– Но в Пярну вы говорили…
– Я помню. Но обстановка быстро меняется. Пока я по-прежнему вне подозрений, но все может рухнуть в ближайшее время. Знаю, что ваши хозяева заинтересованы в том, чтобы я остался здесь и гнал информацию в Лондон до того дня, пока меня не закуют в наручники. Но всему приходит конец. Теперь я хочу знать: вы готовы к тому, чтобы срочно вывести меня из России? Могу ли я на вас рассчитывать?
119 
