очень нудно 
51 
Герминий знал, что на самом деле – все не так. Хоть и не кланяется идолам воевода Серегей, а не истов он в вере. Жена его отмолила, боярыня Сладислава. Вот в ком вера глубока и сильна. Даже удивительно такое – в женщине. Хотя и боярыня небезупречна. Горда очень. Хотя это простительно, если вспомнить ее происхождение.
Герминий, исповедник всей семьи воеводы Серегея, знал тайну Сладиславы, внучки булгарского кесаря. И готов был прощать ей более, нежели кому другому. Потому что Герминий сам был булгарином и высоко чтил кесаря Симеона, не отдавшего булгарскую церковь алчным константинопольским иереям.
Однако гордость – грех тяжкий, и сулит он грешникам многие беды и в этой жизни, и в Жизни Вечной.
* * *
Собрались малым советом. Без думных бояр, без воевод и ближников из старшей дружины. Только сам князь, Свенельд, Артём и Блуд.
Собрались из-за Владимира, князя новгородского. Известно стало: собирает Владимир рать из северных викингов. А на кого рать – неведомо. Может, на франков пойдет, может – на англов… А может, двинет войско на обидевший его Полоцк? Или еще куда… Любое приращение новгородского князя – для Киева убыток. Да и не люб Ярополку полубрат. С детства не люб.
– Опасен он, – пробасил Свенельд. – Неспроста он к Рогнеде сватался. Хочет под себя весь наш север взять. Сначала – Плесков,[10] потом – Полоцк. Этак и до Смоленска доберется.
– Роговолт Полоцкий ему отказал, – заметил Артём, который приязни своей к Владимиру не скрывал, хотя и не был его сторонником.
– Сегодня – отказал, завтра – не откажет, – буркнул Свенельд.
– Больше Владимир к Рогнеде свататься не будет, – возразил Артём. – Она его оскорбила. А Роговолт Полоцкий…
– А Роговолт и так сидит как самовластный князь! – недовольно произнес Ярополк. – Где это видано, чтобы в пределах державы были такие вот независимые князья. Черниговский да Туровский хоть мне кланяются, а Роговолт дань не шлет – только подарки. А Владимир и вовсе ведет себя как конунг нурманский. Нигде такого нет. Ни у ромеев, ни у булгар, ни у ляхов. Один Бог на небе, один правитель не земле.
– Роговолт испокон на Полоцкой земле сидит, – вступился за старого варяжского князя Свенельд. – Он Киеву всегда помогал и власти его не оспаривал. Другое дело – Владимир.
– А что Владимир? – подал голос Артём. – Новгородцы сами его в князья попросили. И Святослав ему Новгород отдал. Святослав одобрил…
– А я не одобряю! – отрезал Ярополк.
– Верно, – прогудел Свенельд. – Много силы набрал Владимир. И дядька его Добрыня – хитрован знатный. Не верю я им.
– Владимир – твой брат, княже, – напомнил Артём. – Не станет он против тебя злоумышлять.
– Откуда ты знаешь? – спросил Ярополк.
– А кому, как не воеводе Артёму, о Владимировых замыслах знать? – елейным голосом протянул Блуд. – Воевода Артём у Владимира одесную сидел, меды сладкие пил, здравицы ему возглашал… И полный воз подарков из Новгорода привез. Верно, воевода?
Артём одарил Блуда свирепым взглядом. Вот ведь пес. Хотя и про «одесную» и про подарки – все правда.
Артём отвозил в Новгород золото. Не своей волей – по поручению Свенельда. Доброе злато, добытое отцом Владимира, великим князем киевским Святославом, погибшим на Хортице от печенежских стрел. Не все злато, конечно. Малую долю, отделенную от общей добычи. Однако и малая доля эта оказалась немалой.
И то правда, что Владимир тогда обласкал Артёма и одарил щедро. На пиру рядом с собой сажал, лучших девок в постель подкладывал, другом называл. Артём знал: Владимир был искренен.
Хоть и служил воевода Артём брату Ярополку, воином был славным. А это Владимир ценил. Вдобавок – был Артём сыном воеводы Серегея, который когда-то помог Владимиру на новгородский стол сесть. Так что и князь новгородский, и воевода его Добрыня Артёма как могли чествовали.
И то правда, что, когда уезжал Артём, Владимир отцу его тоже дары отправил и пожелал выздоравливать скорее. И дядька его Добрыня – тоже. Оба они к Серегееву роду расположены. Владимир ценил воина славного, а Добрыня – воеводу, что мог потеснить при киевском князе Свенельда, который Владимиру уж точно не друг.
Словом, Артёма одарили, а вот Ярополку – шиш. Владимир как-то на пиру по-дружески Артёму сказал: «А что, мой меньший братец-то себе небось вдвунадесятеро захапал против той доли, что ты привез?»
Артём тогда промолчал. Но он знал, что даже доля его отца была больше, чем привезенное Владимиру.
51 
