71 
Не дожидаясь конца, я кивнула Аркаше и пошла дальше, тихонько посмеиваясь про себя и утешаясь банальной мыслью, что вполне могу остановить его до определенного момента. Как говорится в не очень приличной пословице, «сучка не захочет, кобель не вскочит».
В кинозал я не пошла, а нырнула в гостиную, где включила телевизор и минут десять погоняла по экрану программы. Решив, что дала недалекому Аполлону достаточно времени для консультации с начальником, отправилась вниз.
На первом этаже, в том крыле, где я еще ни разу не была, в самом начале коридора увидела приглашающе распахнутую дверь в небольшую комнату, в которой виднелся полураздетый Аркадий. Его мускулатура завораживала – под загорелой, почти бронзовой, кожей, перекатывались огромные бугры, способные впечатлить любую нормальную женщину.
И я, зайдя в комнату и плотно прикрыв за собой дверь, охотно впечатлилась. Подойдя к нему и мягко проведя пальчиками по его гладким плечам, увидела, как под моими руками он покрывается мелкой гусиной дрожью, шепчет:
– А, пропади всё пропадом! – и хватает меня в медвежьи объятия.
Его поцелуи были мне противны, но я, пересиливая себя, старательно на них отвечала, молясь про себя, чтобы Роман с Вадимом пришли как можно скорее. Если дело дойдет до постели, мне этого бугая не остановить.
Но вот, напрягшись до предела и задрожав злой крупной дрожью, он поднял меня на руки и в два шага донес до дивана, стоявшего у окна. Подняв глаза, я посмотрела на противоположную стену, где, по моему разумению, должна была стоять камера слежения. А для чего бы тогда устраивать этот балаган?
Но ее не было, и я внезапно испугалась. А если я ошиблась, и Аркадий затеял этот спектакль исключительно для собственного удовольствия? От этой мысли меня пробрал нервный озноб, и я попыталась оторваться от ищущих рук ухажера.
Не тут-то было. Я и раньше предполагала, что это проблематично, но теперь полностью убедилась в неосуществимости подобных желаний. Он был как скала и только посильнее налег на меня, уже полностью готовый к продолжению. Шустренько стянул с меня блузку, расстегнул лифчик и принялся легонько покусывать мою шею, напомнив мне фильм про графа Дракулу.
Мне оставалось одно – идти в этом неприятном деле до конца, а потом как-нибудь изящненько довести это безобразие до сведения Пронина. Хотя никакой гарантии, что он мне поверит, возмутится и отправит восвояси, у меня не было.
Тут, к моему вящему облегчению, дверь распахнулась, и в комнату влетел гневный Роман. Схватив меня за руку, рывком вытащил из объятий возбужденного парня. Тот вскочил и, схватив за другую руку, потянул меня обратно. Я взвизгнула, чувствуя, что еще немного, и меня станет двое.
Испугавшийся за мою целостность Роман тут же меня выпустил, и я шлепнулась на Аркадия, который, в свою очередь, не удержался на ногах и упал обратно на диван, не выпуская, однако, меня из своих загребущих лап.
Дверь снова распахнулась, и в проеме нарисовался Вадим. Вид у него был предовольный. Он даже и скрыть этого не пытался. Еще бы – такая наглядная картинка! Снизу до предела возбужденный голый парень, сверху я, почти полностью обнаженная, с одной узкой полоской короткой юбки на бедрах, и рядом злющий до потери пульса босс.
– Ну что, убедился, что она из себя представляет? – голос Вадима был скучающе-ленивым. Он был уверен, что расправа Пронина будет стремительной и наглядной.
После этих слов Аркадий должен был бы опомниться и изобразить из себя невинного агнца Божия, обольщенного недостойной сиреной, то бишь мною, но он, похоже, перевозбудился.
Не обращая внимания на свидетелей, он прижал мою голову рукой и впился в мои губы болезненно-страстным поцелуем, явно намереваясь довести начатое дело до конца. Рассвирепевший Роман схватил меня за талию и попытался поднять, но я вкупе с уцепившимся за меня парнем оказалась для него непосильной ношей.
В действие вступил Вадим. Отеческим тоном воззвал к разуму подчиненного:
– Аркадий! Опомнись! Отпусти ее!
Но, к его искреннему изумлению, разума у того не оказалось. Вместо раскаяния тот рявкнул:
– Да пошли вы!
Шустро перевернувшись, оказался сверху и, невзирая на свидетелей, принялся нахраписто задирать на мне юбку.
Этого Роман перенести уже не смог. Он схватил парня за волосы и оттянул от меня, заставив-таки выпустить добычу из своих медвежьих объятий.
Тот ему этого так просто не спустил. Попытался двинуть в челюсть, защищая свое право на свободную любовь. Роман ловко ушел из-под удара, и, чуть изогнувшись, поймал конкурента за руку и перебросил через бедро.
71 
