42 
— Руби? — переспросил Тай мягче.
Если бы он кричал на нее, Финн смогла бы сдержаться, но он проявил сочувствие, и она не смогла совладать со слезами. Мечтая скрыться в своей комнате, девушка нырнула к двери, но Тай не дал ей сбежать.
— Руби?
— Она умерла сегодня днем.
— Бедняжка моя! — воскликнул Тайрелл, крепко прижимая к себе сотрясающуюся от рыданий девушку и нежно гладя ее по голове.
— Я сожалею, — с трудом вымолвила она, пытаясь отстраниться. — Я не плакала весь день.
— Мне тоже очень жаль, — прошептал он. — Я рад, что могу поддержать тебя в такое непростое для тебя время.
— Эш очень помог мне, — сообщила она. — Именно он всем распорядился.
— Да, в трудную минуту он незаменим, — согласился Тай.
— Мне уже лучше, — объявила она, пытаясь высвободиться из кольца его рук.
— Ты уверена?
Финн кивнула, прекрасно осознавая, что хотела бы всю жизнь провести в его объятиях.
— Я ужасно выгляжу, — пробормотала она.
— Ты выглядишь прекрасно, — заверил он, промокая ее покрасневшие от слез глаза носовым платком.
— Ну и лгун же ты! — сказала Финн, отступая на шаг.
Все еще удерживая ее в своих руках, Тай внимательно посмотрел ей э глаза. Было бы вполне естественно, если бы они сейчас поцеловались. Финн отступила еще на шаг, и он неохотно отпустил ее.
В тот вечер девушке не хотелось ужинать в столовой, поэтому она спустилась предупредить об этом миссис Старки.
— Сделать тебе омлет, Финн? — предложила экономка.
— Спасибо, миссис Старки, я ничего не хочу. Пойду, лягу спать.
Финн спала лучше. Сквозь сон она слышала шаги Тайрелла, остановившиеся у двери ее комнаты. Она отлично умела различать шаги братьев. Финн очень хотелось, чтобы он зашел, но с прошлого воскресенья спальни стали неприкосновенными.
На следующее утро девушка по привычке проснулась рано. На глаза снова навернулись слезы, когда она вспомнила, что ей больше не о ком заботиться. Она снова натянула на голову одеяло. Ей не хотелось думать о последних часах жизни Руби, вместо этого она стала вспоминать счастливые времена, когда они скакали по полям и лугам и ветер играл волосами наездницы и развевал гриву лошади. Эти прогулки приносили радость им обеим. Затем в памяти всплыли слова Тая: «Блохастая старая кляча!» Удивительно, но теперь она сумела улыбнуться. Именно благодаря Тайреллу Руби окончила свои дни в уютной конюшне.
Перебирая в памяти события минувшего дня, Финн не могла не признать, какую нежность к ней проявил Тай. А она дала ему пощечину!
Девушка подумывала о том, чтобы встать с постели, как раздался стук в дверь, и на пороге появился Эшли с подносом в руках.
— Миссис Старки считает, что тебе не помешает завтрак в постель, — произнес он. — А я вызвался отнести его.
— Эш, не стоило! — запротестовала Финн, садясь на постели и подтягивая повыше одеяло. — Вы все так добры ко мне!
— Ты это заслужила, — ответил молодой человек. — Поставить на постель или на столик?
— На столик, — ответила она, решив, что постарается поесть, как только Эшли уйдет.
— Как ты себя сегодня чувствуешь? — спросил он, снова поворачиваясь к ней.
— Лучше.
— Вот и хорошо. Ладно, я ухожу. Ешь яичницу, пока не остыла. — С этими словами Эшли наклонился и поцеловал Финн в щеку.
Это был поцелуй друга, который сопереживал постигшему ее несчастью, но вот человек, внезапно возникший в дверях, явно считал по-другому.
— Эшли! — резко произнес Тайрелл.
Финн переводила взгляд с одного брата на другого. Она никогда не слышала, чтобы старший разговаривал с младшим в таком тоне. В воздухе запахло ссорой, но Эшли, ободряюще улыбнувшись девушке, просто вышел из комнаты.
— И часто мой брат приносит тебе завтрак в постель? — потребовал Тай ответа.
— Что я сделала на этот раз?
— Ты слишком открыто демонстрируешь свои прелести, — рявкнул он.
Финн взглянула на тонкую ткань ночной сорочки у себя на груди, еще минуту назад прикрытую одеялом, которое сейчас предательски сползло вниз.
— Знала бы я, что с утра в мою комнату начнется паломничество, надела бы шинель! — воскликнула она, прикрываясь.
Тай не обратил внимания на ее сарказм.
— Тебе сегодня явно лучше, — заметил он.
— Зачем ты пришел? — зло спросила она.
— Уж точно не затем же, зачем мой брат!
— Как ты сам когда-то заметил, Эшли очень чуткий человек. Он просто принес мне завтрак и спросил, как я себя чувствую.
42 
