очень нудно 
75 
Я внезапно почувствовал неодолимую усталость. Ноги одеревенели после езды на велосипеде. Тело пробирала дрожь от начинавшейся простуды. Даже виски Райнхарта потеряли свою привлекательность. Рут сказала, что мне не стоит ожидать ее, и я решил последовать этому совету. Сложив фотографии и документы обратно в пакет, я спустился вниз в мою комнату. Пара минут ушло на то, чтобы раздеться и выключить свет. Затем сон мгновенно проглотил меня — всосал через матрац в свои темные воды, словно он был сильным морским течением, а я — уставшим пловцом.
В какой-то момент я все-таки выбрался на поверхность и увидел рядом Макэру — его крупное неуклюжее тело ворочалось в воде, будто дельфин. На нем был толстый черный плащ и тяжелые ботинки на резиновой подошве. «Я не собираюсь бороться за жизнь, — сказал он мне. — Плыви без меня».
Я сел, переживая приступ тревоги и не имея понятия, как долго длился мой сон. Не считая вертикальной полоски света слева от меня, комната была погружена во мрак. Внезапно я услышал тихий стук.
— Вы спите? — прошептала Рут.
Приоткрыв дверь на несколько дюймов, она заглянула в спальню из коридора.
— Уже проснулся.
— Я извиняюсь.
— Неважно. Подождите минуту.
Я вошел в ванную комнату и надел белый махровый халат, который висел на вешалке. Вернувшись в спальню и открыв дверь, я увидел, что Рут была одета в идентичный халат, слишком большой для нее. Она выглядела в нем неожиданно маленькой и хрупкой. С ее мокрых волос стекали капли влаги. Босые ноги оставили цепочку влажных следов, которые тянулись от ее комнаты к моей двери.
— Сколько времени? — спросил я.
— Не знаю. У меня только что был разговор с Адамом.
Она дрожала от холода и казалась ошеломленной каким-то известием. В ее широко открытых глазах угадывался страх.
— И что?
Она посмотрела на дальний конец коридора.
— Я могу войти?
Все еще неловкий после сна, я включил светильник рядом с кроватью, потом отошел в сторону и, дав ей пройти, закрыл дверь.
— За день до своей смерти Макэра поругался с Адамом, — сказала она без предваряющих слов. — Я раньше никому не рассказывала об этом… даже полиции.
Помассировав виски, я попытался сосредоточиться.
— Из-за чего они ссорились?
— Я не знаю, но это было ужасно — особенно в конце. И они больше не разговаривали друг с другом. Когда я спросила Адама о причине размолвки, он тут же оборвал разговор. И так происходило каждый раз, когда я позже поднимала эту тему. Услышав о результатах ваших сегодняшних поисков, я решила разобраться с ним раз и навсегда.
— И что он сказал?
— Он ужинал с вице-президентом. Сначала Амелия, эта чертова дура, даже не хотела звать его к телефону.
Рут села на край постели и прижала ладони к лицу. Я не знал, что делать. Мне показалось неуместным стоять, возвышаясь над ней, поэтому я сел рядом. Она дрожала с головы до пят. Это мог быть страх или гнев — или, возможно, простуда.
— Адам начал твердить, что не может говорить со мной, — продолжила она. — Но я сказала, что ему лучше уделить мне несколько минут. Тогда он вышел с телефоном в комнату отдыха. Я сообщила, что Майк перед смертью имел контакты с Райкартом. И представляете! Он даже не притворился удивленным.
Рут повернулась ко мне. Я понял, что она была охвачена ужасом.
— Адам знал.
— Он так сказал?
— Ему не требовалось признаваться в этом. Я поняла все по его голосу. Он сказал, что мы не должны обсуждать такие темы по телефону. Обещал поговорить со мной, когда вернется. Милостивый боже! Помоги нам! Во что же он влип?
Очевидно, что-то высвободилось в ней. Она прильнула ко мне и обвила мою шею руками. Ее голова прижалась к моей груди. На миг я подумал, что Рут потеряла сознание, но затем понял: она цеплялась за меня. Она так крепко держала меня, что я чувствовал кончики ее пальцев через толстый махровый халат. Мои руки зависли в дюйме над ее плечами и нерешительно двигались взад и вперед, как будто она излучала магнитное поле. Наконец я погладил ее волосы и прошептал успокаивающие слова, в которые сам мало верил.
— Я боюсь, — сквозь зубы процедила она. — Я никогда не боялась так прежде. Никогда в жизни. А теперь боюсь.
— У вас мокрые волосы, — нежно ответил я. — Вам надо просохнуть. Позвольте, я дам вам полотенце.
Высвободившись из ее объятий, я прошел в ванную комнату и посмотрел на себя в зеркало. Мою грудь распирало такое же чувство, какое бывает у лыжника, стоящего на вершине незнакомого и опасного спуска. Когда я вернулся в спальню, она уже сбросила с себя халат и, забравшись в постель, натянула одеяло до подбородка.
75 
