очень нудно 
37 
То был мой брат Стефан.
Когда умер отец, я впервые узнал, что такое нестерпимая душевная боль. Но в то же время я осознавал, что чем дальше, тем все меньше обстановка в доме будет напоминать о нем. А потом в памяти потускнеет и его образ.
Я никак не думал, что вскоре меня ожидает еще одно потрясение, новая мучительная боль. И она не ослабнет. Стефан и Герда будут каждый день напоминать мне о ней.
Я несколько раз пытался заставить себя войти в нашу спальню. Возвращаясь поздним вечером домой, я любил тихо лечь в постель и потом долго слушать, как дышит во сне Герда, а рядом сопит в своей кроватке маленький Ян...
Как я теперь посмотрю Герде в глаза? Ей несвойственно хитрить и обманывать, по ее лицу можно прочесть все, что у нее на сердце. Я не хочу видеть Герду виноватой и несчастной.
Теперь я понимаю: ей не хватало моей любви. Все годы нашей совместной жизни я вел себя, как полнейший глупец, уделяя больше внимания пациентам, чем своей жене. Уже давно я замечал, с каким восторгом Герда смотрит на Стефана, но всегда отмахивался от этой мысли, считая, что во мне говорит ревность.
И надо же, судьба не нашла другого дня, чтобы показать мне страшную правду!
Мой брат и моя жена упоенно занимались любовью, и я не решился прервать их, понимая, что их обоюдный позор ничего бы не изменил. Вправе ли я винить их, зная, что у Герды со Стефаном намного больше общего, чем со мной? И потом, не я ли столь часто и беспечно оставлял их наедине друг с другом?
Я вернулся в переднюю и с силой хлопнул входной дверью, вложив в этот жест все свое отчаяние. Потом я нарочито громко прошел на кухню и стал ждать. Через какое-то время я услышал, как по лестнице поднялась Герда, а потом и Стефан.
Герда, Герда, моя падшая любовь! Как же мне вновь завоевать твое сердце?
А ты, Стефан, мой единственный брат! Как мне смыть это пятно и вернуться к полному доверию, какое всегда существовало между нами? Пусть мы выросли непохожими, но мы никогда не хитрили и не лукавили друг с другом. Мне, как старшему, постоянно приходилось вызволять моего младшего, чрезмерно эмоционального брата из разных житейских неприятностей. Но его смелость помогала мне преодолеть мою застенчивость, а моя уравновешенность не раз гасила его сумасбродные порывы.
Каждый из нас являлся необходимым дополнением другого. Даже моя врачебная практика без помощи Стефана не была бы такой успешной. Как и отец, устанавливая диагноз, я привык полагаться на логику. Чаще всего это приносило должный результат, но иногда все мои знания оказывались бессильны, и тогда я обращался к блистательной интуиции Стефана. Для меня медицина всегда была наукой, для него – искусством.
Кем бы я был без него? Ведь он искренне восхищался старшим братом и учил меня любить щедро и бескорыстно. Наверное, сумей я как следует усвоить его уроки, я бы не потерял Герду.
Лилли оказалась права. Дьявол пришел в наш дом, и первой его жертвой стало мое сердце.
Глава 5
ДНЕВНИК АБРАХАМА ВАН-ХЕЛЬСИНГА
20 ноября 1871 года
За минувшие сутки весь мир словно сошел с ума. Людей, которым я безоговорочно доверял, как будто охватила эпидемия безумия. Мне кажется, я уже и самому себе не верю.
Знаю только, что мой несчастный брат для меня потерян, и уже не имеет значения, чья это вина – его собственная или кого-нибудь еще.
Проще всего было бы попытаться убедить себя, что непотребная сцена в гостиной – просто кошмарный сон, посетивший меня после изнурительного дня. Но я не мог обмануть собственный разум. Эта сцена не давала мне покоя. Она стояла у меня перед глазами. Наконец я не выдержал и, поднявшись ни свет ни заря, раньше обычного отправился в больницу. Увидеть лицо Стефана, лицо Герды – это было выше моих сил.
Я с головой погрузился в работу и почувствовал некоторое облегчение. Рядом с чужими страданиями собственные теряют остроту, в особенности когда приходится иметь дело с больными из неимущих слоев. Имею ли я право сравнивать свои мучения с теми, что выпали на долю нищего старика? Избыток сахара в крови уже отнял у него зрение и теперь угрожает лишить ноги. А каково двенадцатилетней девочке-сироте, умирающей от чахотки?
Незаметно наступил полдень, и настало время возвращаться домой, поскольку помимо работы в больнице я занимаюсь частной практикой и принимаю больных в специально оборудованном для этих целей кабинете на первом этаже. Меня подмывало задержаться в больнице, а потом сослаться на несуществующую чрезвычайную ситуацию. Пациентов мог бы принять и Стефан – когда требовалось, мы подменяли друг друга.
37 
