очень нудно 
76 
— Разве это так важно?
— Для меня — да.
— Ну, — Мадленка наморщила лоб и завела глаза под потолок, стараясь выдумать что-нибудь поосновательнее, — наверное, мне просто не хотелось отнимать ничью жизнь. И потом, мне было тебя просто жалко.
Боэмунд фыркнул.
— Твои родители хорошо сделали, что отправили тебя в монастырь, — заметил он без малейшей тени иронии. — С такими представлениями о жизни ты долго не протянешь.
— В монастырь я не вернусь, — огрызнулась Мадленка, до глубины души обиженная его замечанием, — я должна отомстить за своих, и я не собираюсь
бросать это дело.
— Ничего у тебя не выйдет, — холодно заметил крестоносец. — Твои враги слишком сильны, и их много. Тебе не выиграть в этом поединке.
— Бог защитит меня, — сердито сказала Мадленка.
— Откуда ты знаешь? Если он дал один раз восторжествовать твоим недругам, да не один, а даже два, потому что тебя обвинили в тягчайшем преступлении, и тебе никак не доказать твою невиновность, — может, он не отступится от них и в третий раз?
Мадленка закусила губу, сосредоточенно размышляя.
— Пока они сильнее, — нехотя согласилась она. -
Но верх все равно одержу я.
— И как ты себе это представляешь?
— Послушай, рыцарь, — раздраженно сказала Мадленка, — ведь если бы я совсем ничего не стоила, разве бы ваш великий комтур разрешил мне находиться здесь? Я могу отправиться к королю Владиславу и рассказать ему все, что знаю.
— Не можешь, — отрезал синеглазый. — В том-то и дело, что, если бы тебя можно было использовать, мы бы давно это сделали. Но княгиня Гизела убита ножом крестоносца, ты бежала из подземелья с крестоносцем, и всем известно, что крестоносцы тебя укрывают. Твои показания ничего не стоят. Достаточно будет епископу Флориану обвинить тебя в том, что ты любовница одного из наших, и никто уже не прислушается к твоим словам.
— Одного из ваших? — подпрыгнула Мадленка. — Это кого же?
— Да вот хотя бы меня.
— Тебя? — ужаснулась Мадленка. — С какой это стати?
— А я чем плох, спрашивается? — осведомился рыцарь, но глаза у него смеялись.
Мадленка прикусила язык. Ее представления об отношениях между мужчиной и женщиной были чисто умозрительными, поэтому благоразумнее было избегать дискуссий в этой области — особенно с красавцем Боэмундом, который наверняка был более нее осведомлен по этой деликатной части. Правда, Мадленка знала, что он, в отличие от прочих рыцарей, на «исповеди» не ходил, но трудно было себе представить, чтобы такой мужчина да с такими глазами долго оставался невостребованным.
— Или назовут Филибера, — добавил рыцарь, — ты ведь как-никак помогла ему бежать из плена. — Мадленка наморщила нос, думая про себя, что если уж ее имя обязательно чернить, то пускай лучше связывают ее с Боэмундом. — Людей ведь не интересует правда, им подавай правдоподобное. А если начнутся такие слухи, то тебе уже не выйти замуж.
— Да ну, еще чего, замуж выходить, — проворчала Мадленка. — Какая из меня жена?
— А-а, — протянул рыцарь, — ты что, порченая?
— Почему порченая, — обиделась Мадленка, — просто…
— Просто — что?
— Ну, — начала Мадленка несмело, — сватался ко мне один парень из соседнего поместья…
Она умолкла, не веря собственным ушам. Неужели она, Мадленка Соболевская, вот так запросто сидит в твердыне крестоносцев, грозном Мальборке, и мало того — с одним из самых знаменитых рыцарей говорит о том, почему ее до сих пор никто не взял замуж? Удивительные, однако, вещи случаются в жизни!
— И что? — спросил синеглазый без особого энтузиазма.
— Да ничего. Приданое он запросил большое, и отец ему отказал. — Мадленка обидчиво вытянула губы трубочкой. — Потом, когда мне исполнилось четырнадцать, посватался еще один, но он мне не нравился, и я рада была, что он от меня отказался.
— Чем же ты ему не угодила? — спросил крестоносец, зевая и, видимо, скучая от обилия этих семейных подробностей.
— Он решил, что я слишком тощая, — буркнула Мадленка, — и что поэтому у меня детей не будет. — Она вздохнула. — Нет, я не хочу замуж. Хочу быть оруженосцем, — добавила она с вызовом, метнув на Боэмунда лукавый взгляд.
— Вряд ли у тебя это получится, — спокойно сказал рыцарь.
— Это ты сейчас так говоришь, — вскинулась Мадленка, — забыл, как я тогда тебя уложила? Раз, два, три! — она повторила воображаемым мечом все движения, которые делала тогда.
76 
