Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
42 
Заливая овсяные хлопья молоком и заваривая кофе, она задавала себе вопросы и сама же отвечала, стараясь не замечать вокруг себя ни заспанных физиономий ставших ей ненавистными Гриши и Маши, ни самое себя в халате и копной нерасчесанных волос на голове. Теперь ей было все равно, как она выглядит и на кого похожа. Множество открытий и страшных догадок роились в голове и не давали покоя. Первое открытие: Гриша был знаком с Машей до того, как они встретились у Анны. Больше того, они были знакомы накоротке. Обращаются друг к другу на «ты». И если в первый раз, когда Гриша обращался к Маше на «вы» («…вам, Машенька, совершенно нечего бояться») и опосредованным образом объяснялся Анне в любви («она знает, что я люблю ее и никогда не брошу. Она для меня – все…»), он наверняка знал, что Анна за дверью и подслушивает их разговор, то вторая подслушанная ею часть их разговора была звеном той лихо закрученной интриги, о которой Анна не знала ничего, но куда оказалась невольно втянутой. Обрывки этого разговора мучили ее своей конкретикой и недвусмысленностью, которые не оставляли надежды на то, что все услышанное ею может быть просто недоразумением. Анна прокручивала их в своей голове по нескольку раз, но ничего утешительного, что могло бы объяснить эти фразы как-то иначе, не находила.
«…потерпи еще немного, и все закончится благополучно. Я помогу тебе, обещаю. Только и ты мне пообещай не делать глупостей. У тебя тупиковое положение, но ведь ты сама себя туда загнала. Ты прекрасно знала, на что идешь и что тебе грозит…» Если перевести это на язык реальности, связанной с положением Маши в квартире Анны, то это выглядело примерно так: «Поживи еще немного здесь, потерпи Анну. Тебе сейчас плохо, но ты сама во всем виновата, сама знала, на что идешь…» Но зачем ей меня терпеть, зачем жить у меня и разыгрывать из себя беспамятную? Что ей это дает и при чем здесь вообще Гриша? Я?
«…какой смысл сейчас оскорблять меня? Разве ты не понимаешь, что у тебя только один путь? Да, бежать. И как можно скорее. Но только не сейчас…» Эта фраза и вовсе непонятна. С одной стороны, получается, что Маше нужно куда-то бежать, причем как можно скорее, но, с другой стороны, не сейчас. Почему? Она от кого-то прячется? Кроме того, она оскорбляет Гришу. Но те слова, которые его оскорбили, она произносила тихо, она вообще вела себя тихо. Как настоящая преступница…
«Понятно, что тебя разыскивают, а ты как думала? Люди нам этого никогда не простят». Эта фраза и вовсе пахнет криминалом. Машу разыскивают. И какие-то люди чего-то им не простят. Какие люди? И почему нам? Значит ли это, что Гриша сам вынудил Машу совершить какое-то преступление, за которое ей сейчас и приходится отдуваться, но только самой, уже без него? Да, именно так оно все и выглядит. Но разве все это имеет отношение к тому, что Маша несколько дней тому назад стала матерью? Может, она должна была родить ребенка и отдать его? Продать? Анна знала о таком своеобразном и циничном бизнесе.
«…надо было раньше думать об этом, готовить тылы к отступлению».
К какому отступлению? О чем шла речь? Она не отдала своего ребенка? Но тогда где же он? Куда они его спрятали?
«…Анна может проснуться в любую минуту». Значит, он не хотел, чтобы она это услышала. Не хотел и боялся. Поэтому они и разговаривали так тихо. А уж Маша и вовсе неслышно шептала. Возможно, даже плакала.
И вдруг эта угроза, неестественно жестокая для такого мягкого и тактичного человека, каким Анна считала своего бывшего мужа: «…учти, если ты выйдешь из игры недопустимым образом и подставишь меня, тебе не жить. Я не для того потратил столько времени и сил, чтобы лишиться всего из-за такой дуры, как ты».
Анна никогда не слышала прежде, чтобы он вот так резко с кем-либо разговаривал. Возможно, на работе среди мужчин он и мог себе позволить такую грубость, но чтобы в отношении женщины?! И сколько же, интересно, времени и сил он потратил на Машу и, главное, чего ради? Что они такого сделали? Что придумали, за что ей теперь приходится расплачиваться? К тому же еще и одной?
Но самое большое впечатление все же произвела фраза, объясняющая присутствие Маши в квартире Анны и теперь уже прочно настроившая Анну против своей теперь уже бывшей подопечной: «Продолжай изображать из себя сумасшедшую и терпи. Должно пройти какое-то время, чтобы все утихло».
От этой фразы кровь стыла в жилах и заставляла все происшедшее с ней воспринимать уже иначе. То есть не как случайность. И вот здесь-то и наступало состояние, близкое к потере сознания: как осмыслить и понять, что встреча Анны и Маши неподалеку от села Анна-Успенка – тоже не случайна. Да разве ж такое можно спланировать? Неужели на свете существует кто-то, кто так хорошо знает Анну? Даже лучше ее самой? И разве так уж часто она в отчаянии садилась в машину и мчалась куда глаза глядят, да еще и помышляя о смерти? Что-то я такого не припомню.
42 
