очень нудно 
44 
– Я тоже… Мы поедем к Вегеле?
– Может, он немного подождет? – И вот теперь уже он поцеловал ее по-другому, более страстно и властно.
– Максим, у меня много новостей… – задыхаясь, пробормотала она в страшном смущении, после того как он отпустил ее.
Но поговорить им так и не удалось. Машина взревела и сорвалась с места. Они выехали со двора и помчались в сторону Болотной набережной. Там остановили машину позади старого серого здания. Кажется, это была какая-то заброшенная контора с пыльным офисом, пыльными окнами и пыльным кожаным диваном. Оказавшись внутри помещения, Максим запер все двери и сначала долго целовал Анну, обнимая ее безвольное и обмякшее тело, после чего его объятия стали более смелыми.
– Ты себе представить не можешь, с каким нетерпением я ждал, когда мы наконец побудем вдвоем. У меня голова совершенно не работает, я думаю только о тебе, представляю тебя обнаженной, рисую в своем воображении то, как мы будем с тобой вместе. Я даже придумал тебе уйму родинок, а теперь мне не терпится их увидеть. Разденься, прошу тебя…
Он, усадив ее на краешек дивана, сам расстегнул пуговицы на жакете и блузке, стянул узкую юбку и принялся медленно снимать чулки, поглаживая при этом ее чувствительные колени. Когда же он раздвинул их, Анна легла навзничь и закрыла глаза. И ей какое-то время было не до Вегеле, не до Маши, не до пухлых и противных губ Григория. Как она и ожидала, Максим оказался очень нежным и умелым любовником. Ей не хотелось уходить из этого пыльного офиса. Обнаженные, они лежали на импровизированной постели, состоящей из куртки Матайтиса и добытых в пыльных шкафах зеленых шелковых штор, и не хотели покидать это свитое ими случайно любовное гнездо. На ее теле не осталось ни одного места, которое Максим обошел бы своими поцелуями.
– Я готов переехать к тебе прямо сегодня, сейчас, сию минуту. Купим по дороге зубную щетку, и все дела, – говорил Максим, целуя ее колени и надевая ей чулки. – Хотя я был бы счастлив, если бы ты поселилась у меня. Я не беден, мы бы с тобой замечательно зажили. Я буду покупать продукты и вечером после работы мчаться домой, чтобы только увидеть тебя. А ты, пока меня не будет, вовсе не обязана сидеть дома, как затворница. Живи так, как жила до меня. Перемещайся в пространстве, вяжи, как вязала, встречайся с друзьями, подругами. Только не изменяй мне…
– Я не буду тебе изменять. – Она погладила его ладонью по волосам и поцеловала в лоб. – Вот только нам придется пока пожить отдельно… Понимаешь, Максим, я боюсь…
– Боишься? Кого? Мужа?
– Да. Прямо в цель.
И она рассказала ему о Винклере. Поскольку информации накопилось много, она продолжила свой рассказ, перемежая его нервными всхлипами, уже в машине. Матайтис слушал молча, не перебивая. Когда же она ясно выразила свою мысль, заключавшуюся в том, что ее встреча с Машей на трассе была спланирована Григорием, он даже притормозил, и машина встала у тротуара неподалеку от Баррикадной.
– Аня, что ты говоришь? Ты понимаешь, что ты вообще говоришь? Как такое можно спланировать и, самое главное, осуществить?
Теперь, когда она в запальчивости проговорилась о том, что решила покончить с собой после того, как Миша объявил ей о своей женитьбе, им было проще говорить на все темы, связанные с тем роковым днем.
– Ты раньше когда-нибудь грозилась покончить с собой? Принимала какие-нибудь таблетки? Резала себе вены?
– Максим, ты что?! Ничего подобного не было. Мне и в голову бы никогда не пришло покончить с собой из-за мужчины. Тем более из-за такого, как Михаил. Я и сама не знаю, что такое на меня нашло. Вероятно, стечение обстоятельств. А как еще можно объяснить это?
– Одиночество, – коротко обронил Матайтис и привлек ее к себе. – Ты была очень одинока, вероятно. И тот, кто, как ты выражаешься, спланировал вашу с Машей встречу, догадывался о твоем душевном состоянии. И этот «кто-то» – Григорий?
– Ну не Миша же! – возмутилась она, представив себе, как сильно упавший в ее глазах Михаил привозит на место катастрофы Машу. Как помогает ей занять в салоне разбитого автомобиля, в котором находится труп Персица, более живописную, жертвенную позу, после чего с секундомером в руках поджидает летящую по заледенелой трассе Анну. – У него на это ума не хватит.
– Тогда ответь мне на такой вопрос: а ты уверена, что он на самом деле женится? Ты знаешь день его свадьбы?
– Забыла, если честно. Правда.
– Я верю. Не оправдывайся. Никогда не оправдывайся, мой тебе совет. Тогда сделаем так. После того, как навестим этого Вегеле, ты заедешь к Михаилу и выяснишь, женился он или нет. И если окажется, что он тебя обманул, вот тогда можно будет думать о том, что твою поездку действительно кто-то спланировал, и Михаил имеет к этому непосредственное отношение. Хотя верится с трудом.
44 
